Этот день был радостным и для Рауля Делорма. Он смог получить крупный заказ на обувь для армии. За два года до этого он без всяких разговоров уволил со своей фабрики одного молодого инженера, которого подозревал в любовной связи с женой. Но частые поездки Маринетты в Париж его совершенно не беспокоили. Он находил естественным, что она еженедельно навещает свою тетку.
Анри Вильнуар, насвистывая, спускался по лестнице. Они с Маринеттой условились позавтракать в одном из ресторанов на бульваре Сен-Жермэн и потом вместе отправиться в Отей, если его выступление в Национальном собрании будет отложено на следующий день. Он зашел в гараж за машиной и поехал в свою контору, которая помещалась около площади Инвалидов, в небольшой квартирке на первом этаже с выходом прямо во двор. Здесь у Вильнуара был рабочий кабинет, комната для секретаря — унтер-офицера, репатриированного из Индокитая, и машинистки, а также подобие гостиной, где ожидали приема посетители. Вильнуар, как всегда, опрометью вбежал в кабинет и тут же вызвал секретаря.
— Ну, Октав, как дела?
— В гостиной ждут посетители…
— Ладно, это дело терпит. Прежде всего давай почту. Писем много?
— Штук сорок.
Вильнуар наскоро просмотрел содержимое папки. Примечания, сделанные красным карандашом, с изложением сведений об отправителях и краткого содержания письма облегчали Вильнуару работу.
— Ай-ай-ай, как будто много новых?
— Да, но почти все об одном и том же — об увеличении пенсии… о выходе на пенсию… об освобождении от налогов…
— Вы отвечаете, как договорено? В каждом случае, когда это возможно, пусть присылают мне письменное заявление, которое я лично вручу соответствующему министру и поддержу просьбу… Больше ничего?
— Вот еще два письма более личного характера.
Депутат взглянул на исписанные старательным почерком странички.
— От знакомых?
— Нет.
— А о чем тут?
— Опять о перевооружении Германии.
— Понятно. Наверняка коммунисты. Но вы все же пошлите уведомление о получении.
— Оба письма очень похожи…
— Естественно, это дело рук Морена. Дайте мне газеты.
— Вас ждут посетители.
— Сколько их?
— Двое.
— Чего они хотят?
— Поговорить с вами.
— Примите их сами, мне некогда с ними заниматься.
— Но, господин депутат, они из Дордони. Один из них уверяет, что знаком с вами, второй дал свою визитную карточку.
— Доктор Сервэ… Из Палисака… Как будто знакомая фамилия. Проведите их ко мне, — сказал Вильнуар, повертев в руках визитную карточку.
Он встал, поздоровался с посетителями за руку и усадил их в кожаные кресла перед письменным столом.
— Очень рад вас видеть, дорогие друзья…
Доктор Сервэ — по-видимому, тот, что повыше, с энергичным лицом. Вильнуар, как он теперь вспомнил, встречался с ним во время Освобождения. Второго, приземистого увальня, он видел впервые, но он-то и заговорил первым.
— Вы меня не помните, господин полковник?
— Пожалуйста, напомните мне вашу фамилию.
— Она вам ничего не скажет, но я служил под вашим командованием во время Сопротивления. Шофер с пежо.
— Да, да, вы были прикреплены к моему командному пункту.
Шофер просиял.
— Так точно, господин полковник.
— Ну, господа, я вас слушаю, — сказал Вильнуар и протянул им свой портсигар.
Одновременно он подумал, что до свидания с Маринеттой он еле успеет заехать в Национальное собрание.
IV
— Ну, что же мы еще предпримем?
Доктор Сервэ пожал плечами. Для него утро все равно было потеряно.
По настоянию своего попутчика Эжена они сразу же по приезде в Париж отправились к Вильнуару. Они прождали его около часа, затем были приняты, выслушали несколько милых слов, после чего отправились в Национальное собрание, чтобы увидеться с Мореном, но, к сожалению, тот был на собрании своей парламентской группы. Правда, он немедленно вышел к ним, но принял их наспех, извинившись, что не может посвятить им больше времени. Нет, как ему ни обидно, но он вынужден отказаться от приглашения позавтракать с ними.
— Да что ты! Это же не займет много времени. Мы тебя подождем. Назначь любой час, — сказал Сервэ.
Морен вынул из кармана записную книжку, и Эжен заметил, что у него искалечена правая рука и недостает двух пальцев.