— Мсье, вы забыли взять сдачу! Мадам, ваш пакет!
Люди, привыкшие к поездкам, спокойно прогуливаются у киосков, поджидают продавщицу подушек. Методичные пассажиры стоят и списывают расписание. Рассеянные садятся не в свой поезд. Дети веселятся и играют, будто они на ярмарочной площади, в то время как их мать сторожит вещи, а отец стоит в очереди у окошечка. Здесь старики, навестившие детей и возвращающиеся к себе в провинцию; солдаты, едущие в отпуск или обратно в часть; девушка, впервые пускающаяся в путь одна; делец, который проводит половину жизни в поезде… Огромная толпа людей, одни грустные, другие веселые — безразличных почти нет…
Жак не решался затрагивать вопрос о матери Жаклины и не знал, о чем говорить.
— Скоро отправление, — сказала Жаклина.
— Уже?
Они еще постояли у вагона.
— Надеюсь, что все образуется, Жаклина. Ты мне напишешь?
— Напишу, но боюсь…
— Ты думаешь, она серьезно больна?
— Боюсь тебя потерять, Жак.
Громкоговоритель проверещал: «Пассажиров, отъезжающих в Орлеан… Тур… Пуатье… Ангулем… Бордо… прошу занять места…»
— Подожди еще немножко.
Жак схватил Жаклину за плечи и, глядя ей в глаза, сказал:
— Можешь считать меня идиотом, но я тебя люблю, люблю до безумия.
Жаклина повисла у него на шее.
— Эй, голубки, хватит ворковать! — крикнул им какой-то железнодорожник.
Она поднялась в вагон. В коридоре было так тесно, что она добралась до окошка, когда поезд уже тронулся.
Жак бежал по перрону… Вскоре он отстал и остановился.
— Пиши мне и скорее возвращайся! — кричал он Жаклине.
— Обещаю.
— Через два месяца отпуск…
Она ему послала последний воздушный поцелуй и прошла в свое купе. Жаклина обрадовалась, увидев на полке напротив себя молодую женщину, которая читала журнал.
— Разрешите погасить свет, мадемуазель?
— Прошу вас, мадам.
Остальные четыре места занимала одна семья.
Жаклине не терпелось очутиться в темноте. Она по привычке заложила руки за голову и стала мечтать под убаюкивающий шум поезда.
«Он меня любит, я его тоже люблю…» Она шаг за шагом вспоминала весь путь, который они с Жаком проделали за этот месяц. Казалось, ей всегда было знакомо его бледное лицо, откинутые назад волосы, удивительно добрые глаза, маленькая ямочка на щеке…
Она полюбила его с первого же дня, почему — она сама не знает, просто понравился, вот и все. Он не такой, как все… Может быть, потому, что он был очень внимателен к ней. Он так мило разговаривал с нею, и она не слышала от него ни одного неприятного слова. Она чувствовала, что нравится ему. А когда он, будто случайно, встретился с нею! Все было шито белыми нитками. До чего же она обрадовалась! Все это хорошо, но что за отношения у него с дочерью заведующего погребом? Конечно, это девушка его круга. Ведь он сын торговца, он должен думать о своем положении… Они опять могут начать встречаться… Жак почти не знает жизни рабочих, он даже не член профсоюза. Надо бы поговорить с ним об этом. Он активный человек и уже вошел в комитет мира… Он не понял, почему она так обрадовалась в тот вечер. Может быть, ей следовало вознаградить его, сообщив, что на танцы она пошла назло ему и очень скоро рассталась с подружками, потому что скучала без него? Собирается ли он в самом деле жениться? Он ее любит, это точно… Ну а как отнесется к этому папа?.. Он скажет: ты будешь с ним несчастна, родные вечно будут его укорять, ты только подумай — женился на дочери докера! Я как чумы боюсь этих хозяйских сынков. Но он хотя бы не пижон?.. Нет, Жак не пижон. Кроме того, она ничего от него не скрывала, он знает, с кем имеет дело. Да и чего ей стыдиться? Он у нее первый. Она не то, что многие другие девушки ее возраста, которые уже давно не устояли перед соблазном; взять ту же Сюзанну — хоть она и хорошая девушка, но легкомысленно относится к таким вещам. А что скажет мама? Мама поймет, ей она все расскажет… Ну а если придется остаться? В телеграмме ясно сказано: «…в больницу». Мама уже и раньше лежала в больнице. Бедная, она так перетрудила себя. У Жака нет матери, он как-то сказал, что не в ладах со своей мачехой… Может быть, не следовало ему говорить, что она боится его потерять? Вдруг он решит, что у нее какие-нибудь материальные интересы? Нет, он выше этого… Мой Жак, мой Жако…
Жаклина задремала, но ее разбудил голос с солонским акцентом, кричавший:
— Обрэ! Поезд следует в Тур, Пуатье, Ангулем, Бордо.
Жаклина больше не могла заснуть, теперь она думала о матери. У нее размягчение позвоночника — результат военных лишений. Болезнь Пота, как называют врачи… Нет, это было бы ужасно, тем более сейчас, когда жизнь как будто улыбнулась Жаклине…