— Ему лучше, гораздо лучше.
— Папа просил также пригласить вас пообедать с нами в один из ближайших дней.
— У меня совершенно нет свободного времени.
— А разве вы никогда не закрываете кондитерскую?
— Закрываем, по вторникам.
— Вот и приходите к нам во вторник.
— Я поеду в Бордо.
— Тогда на следующей неделе.
— Ну, до этого вы же еще заедете?
— Не знаю…
— А от чего это зависит?..
— Понравятся ли мне ваши пирожные.
Пока они разговаривали, ученик принес в магазин корзину фруктовых тортов. Вернувшись в мастерскую, он сообщил товарищу:
— Знаешь, я видел хозяйскую любовницу.
— Хороша?
— На мой вкус, слишком шикарна. И хуже сложена, чем здешняя горничная.
Жак решил не писать Жаклине о посещении Лоры. Он старался придумать, как ему уклониться от приглашения, и жалел, что не сделал этого сразу… Жаклина часто писала, рассказывая Жаку о своей жизни. Благодаря Томасен ей удалось перебраться в его комнату; она произвела полную перестановку… «Ты увидишь, как теперь здесь мило», — писала она. Жаклина очень скучала. Ее спасали комитет и дружба с Ирэн… Сбор подписей продолжался, и она еще раз ходила по домам вместе с Леоном Бургеном… «Мы собрали двадцать четыре подписи… преподаватель, у которого мы с тобой были, тоже подписал, но для этого нам пришлось прийти к нему еще раз. Леон говорит, что его подпись надо вставить в рамку». Она была приглашена на ужин к Фурнье, там много говорили о Жаке… Собрание, которое Луи собирается организовать в Бержераке, отложено… «Может быть, к тому времени ты уже будешь здесь. Ведь ты же мне писал, что отец скоро вернется».
Когда Жак приехал в Бордо во второй раз, отец уже ходил, и ему разрешили уехать домой. Анриэтта находилась вне опасности и понемногу поправлялась. Она, казалось, была тронута вниманием Жака.
— Ты очень много для нас сделал, надеюсь, ты и в дальнейшем будешь помогать отцу. Меня еще не выписывают, и, как сам видишь, мне предстоит еще долго лечиться, и даже когда совсем поправлюсь, я уже не смогу работать, как прежде.
— Отец остался очень доволен тем, как без него шла торговля. Все счета были в порядке.
— Я рад, что ты стал деловым человеком, — похвалил он сына.
Он попросил Жака по-прежнему руководить работой и предложил назначить ему оклад, как шефу.
— А может быть, ты хочешь стать моим компаньоном?
— Нет, пока я предпочитаю быть на жалованье.
— Это даст тебе около тысячи франков в день.
Это было ниже утвержденной профсоюзом ставки. Правда, отец добавил:
— Но твое общественное положение обязывает, и если тебе понадобятся деньги на одежду или ты захочешь пойти куда-нибудь, не стесняйся.
— Я никуда не хожу.
— В том-то и беда. В твоем возрасте нельзя все время сидеть дома. У тебя ведь есть товарищи из хороших семей… Мне бы хотелось, чтобы ты почаще встречался с людьми своего круга.
Жак в душе надеялся, что отец заговорит с ним о Жаклине, но тщетно. Через некоторое время он сам поднял этот вопрос.
— Знаешь, я не изменил своих намерений.
— Каких?
— Я женюсь.
— На той девушке, о которой ты мне говорил?
— Да, мы любим друг друга, и ничто не может нас разлучить.
Одебер-отец насупился.
— Все, что я тебе говорил, остается в силе, поступай, как тебе заблагорассудится. Но сейчас очень неподходящее время. Твоя мачеха еще не скоро выздоровеет… И если ты нас бросишь, мне придется прибегнуть к чужой помощи или делать все самому…
Жак не ожидал такого ответа. Он думал, что отец скажет: женись и привози сюда жену. Но не тут-то было. Видимо, Анриэтта твердо решила остаться полновластной хозяйкой и возражала против появления в доме невестки. Этот разговор с отцом очень огорчил Жака. Но все равно, чтобы жениться, ему нужно было подработать хоть немного денег, к тому же он не мог бросить отца в такой трудный момент, и он решил отложить на некоторое время возвращение в Париж. На следующее утро между отцом и сыном произошел еще один разговор, который чуть было не ускорил развязку.
— Я заметил, что кондитер говорит тебе «ты», — сказал отец.
— Ну и что? Он это делает с моего разрешения.
— В том-то и дело. Я нахожу, что у тебя с ним слишком фамильярные отношения.
— Мы одного возраста.
— Это не довод.
— В «Лютеции» все служащие говорят друг другу «ты».
— А здесь ты хозяин. Поверь мне, лучше их держать на расстоянии.
— Я такой же служащий.
— Но должны же быть хозяева!
— Не все могут стать хозяевами…