-Малиновский! - в этой фамилии ничего нельзя было прорычать, но Жданов натурально рычал.
-Что? Опять врезать мне хочешь? А давай! Я же мальчик для битья! Что тебе, что Воропаеву… - пытался балагурить, но какая-то обида с привкусом отчаяния всё же сквозила.
У Кати в голове моментально собрался паззл. “С кем-то из правительственных”, - вспомнила она слова милиционера.
-Андрей, - неуверенно начала Пушкарёва, но Жданов сразу же замер, обратился вслух, даже дышать стал ровнее после этого её “Андрей” (и Малиновский это заметил), - давай и правда зайдём…
Кира проснулась в гостевой спальне в доме брата. Проспала часа полтора, всю ночь мучилась: то пыталась обработать синяк Саше, чтобы отёка не было, то бросилась зашивать порванную рубашку, хоть Воропаев и говорил, чтоб она её просто выбросила, да и вообще был удивлён, что сестра шьёт и что у него в доме есть нитки и игла, то пыталась начать разговор о произошедшем. Потом была попытка вырваться из квартиры и поехать за Малиновским в участок.
-Что за цирк ты устраиваешь? - кричала Кира. - Какая к чёрту полиция? Хватит уже всех давить своей властью!
-Кирочка, дорогая, я лично с тобой не намерен обсуждать, кого, когда и как я давлю моей властью.
Она хлопнула дверью. За ночь дверь хлопала ещё не раз. Кира злилась. Так она не злилась уже очень давно. Этот спектакль о заботе над младшей сестрой её раздражал. Брат забрал у неё телефон, а когда Юлиана позвонила ему, отделался только “Завтра, всё завтра”. Мобильный потом выключил, домашний выдернул из сети. Ушёл в свою комнату. Потом вышел в халате, буднично проследовал в ванную, потом из неё. И больше не появлялся. Когда он уснул, было уже часа четыре утра. В Москве начинался новый день, а Кира Воропаева, как нашкодившая маленькая девочка, на цыпочках пробралась в спальню брата и забрала оттуда свой мобильный. Юлиане звонила с балкона. Когда та записала номер участка, также на цыпочках вернулась к Сашкину комнату и телефон, предварительно подчистив журнал вызовов, положила на ту же тумбочку, с которой взяла. Маялась потом ещё долго. Внутри что-то мешало, будто маленькие частички яичной скорлупы, ловко и незаметно попавшие в смесь для омлета и никак оттуда не достающиеся - слишком крошечные. Уснула Кира только тогда, когда шаги Воропаева, собирающегося в министерство как ни в чём ни бывало, вынудили её закрыть глаза и притвориться спящей. Засыпала она только с одной мыслью: “Что я опять делаю не так?”
На одиннадцать утра у них с Малиновским была назначена встреча с дизайнером по поводу интерьеров московских точек “Ткачук аксесорайз”. Об этом напомнила Надежда, звонившая из Киева. Брат оставил Кирин мобильный на краю её кровати.
-Кира, и ещё: мне Жданов звонил и говорил что-то про Рому и милицию…
-Жданов? - была удивлена Воропаева. - Он-то откуда узнал?
-Тебя удивляет не то, что я думала.
-Надя, всё уже хорошо. Не волнуйся. Это так…пустяки.
Но сама она волновалась. Утренняя переписка из нескольких десятков сообщений с Юлианой то подтверждала.
К завтраку разбила себе омлет из двух яиц. В ещё не смешанные друг с другом желтки и белки попали два мельчайших кусочка скорлупки.
========== 13. ==========
Сев в машину, Юлиана опустила зеркальце над водительским креслом, подкрасила губы и, только убирая в сумку помаду, достала оттуда телефон. Экран мобильного кричал о настойчивости Александра: столько пропущенных от него она никогда не видела. Не успела Виноградова выехать с улицы, на которой жил Роман, как зазвонил сотовый.
-Я за рулём, мне неудобно разговаривать, - ответила она Воропаеву.
-Ты где? - он не обратил внимание на её сдержанный и холодный тон.
-Еду в машине, уже же сказала.
-Куда едешь? - было слышно, что Саше не нравятся её ответы.
-В офис.
-Я заеду через час.
-Через час я буду занята, - ровным, безэмоциональным голосом ответила Юлиана.
-Значит через полчаса, - выпалил он и бросил трубку.
Женщина не понимала, что они сейчас должны обсудить. Отношения его сестры с Малиновским? Ну так это не их дело, да и даже разговор с самим Романом для Виноградовой ничего не прояснил. Их личные отношения не хотелось обсуждать ещё больше. Юлиана не хотела усложнять, ей нравилось спать с Воропаевым, нравилось периодически соревноваться с ним в словесных дуэлях, нравилось, что они оба при этом остаются свободными людьми, потому что неудавшиеся браки показали ей, что это всё не для неё. Но ещё, как бы она ни старалась себя обмануть, ей нравилось его внимание. То, что она не показала ему ревность к Изотовой, а его это удивило, и, забыв о Лере, Саша вновь прибежал к Юлиане. То, как он перестаёт играть кого-то всесильного, снимая вместе с одеждой свою маску, в его или её спальне. А ещё ей нравилась настойчивость. Чёрт знает, о чём будет этот разговор. Но он хотел этого разговора. Хотел так же сильно, как каждый раз хочет, чтобы она кричала на пике наслаждения и никогда не была тихой. Так же сильно, как хочет курить после секса, затягиваясь порой прямо в постели. Так же сильно, как любит приторный, четыре ложки сахара на чашку, кофе. И что-то в этом всём Юлиану манило, так что она прибавила скорость - у неё было полчаса, чтобы оказаться в своём агентстве.
Катя села за маленький кухонный столик и повернулась к Андрею, который стоял у окна и смотрел в него, не моргая. Через полминуты на кухне появился хозяин квартиры.
-Чай, кофе, Екатерина Валерьевна? - Малиновский открыл холодильник и, вынув оттуда пачку сока, добавил: Может, сочку?
-Нет, спасибо, - она-таки оторвалась от Жданова и посмотрела на второго мужчину.
Рома плеснул себе в стакан апельсиного сока, а во второй налил вишнёвого из другой пачки. И второй оставил у плиты. Свой забрал и подсел к Пушкарёвой за стол.
Маленький спектакль от Кати было не скрыть. Она знала, как Жданов любит вишнёвый сок. И ждала, возьмёт он бокал или нет. А главное - ждала, наберётся ли Малиновский смелости этот бокал Андрею предложить.
-Позвони отцу, - ещё раз попросил Жданов, не сводя глаз с оживающей за окном к десяти утра московской весенней жизни.
-Если тебя держит здесь только долг перед моим отцом, то не волнуйся, я ему позвоню, как только вы уйдёте.
Жданов крутанулся на пятках и вышел из кухни.
-Андрей! - крикнула Катя и выбежала вслед за ним.
В коридоре она поймала его за руку и остановила.
-Андрей, хватит убегать от этого разговора. Вам нужно поговорить. Хочешь, я уйду?
-Что вы, Катенька, оставайтесь, - Малиновский опирался о дверной проём между кухней и коридором. - Даже если хотите, то уйду я.
-Вы, Роман Дмитриевич, так и будете постоянно нам вспоминать наше однажды случившееся нахождение здесь в ваше отсутствие? - Катя произнесла это очень серьёзно. Смотрела Малиновскому прямо в глаза.
Андрей прикрыл уже приоткрытую им дверь.
-А что предлагаете мне вспомнить вы, Катенька?
Это “Катенька” резало слух всем троим: Жданова злило, Малиновского не веселило так, как он надеялся, Катю разворачивало в прошлое, когда она давно старалась жить настоящим.
-Предлагаю вспомнить вам ваши первые дни работы в “Зималетто”, - ответила Пушкарёва.
-Обеды в столовке за 30 рублей и прекрасную Олечку с ресепшена? - Роман, конечно же, пытался перевести всё в шутку.
-Нет. Те первые успехи, которые вы делили вместе с Андреем. Первые переговоры. Первый подписанный контракт. Милый, - вдруг резко повернулась она к Жданову, удивлённому этому публичному обращению, - ты помнишь первый контракт, который вы подписали с Роман Дмитричем.