— Не китаец, — Сората гордо вскинул длинноволосую голову. — Японец.
— Да начхать, — отмахнулся Генри. — Ладно, сам разбирайся, а мне пора.
Он обогнул препятствие и, сунув израненные руки в карманы, продолжил путь. На душе скребли кошки, но Генри не хотел вешать на себя груз заботы о другом человеке. Мать не доверила ему даже собственную младшую сестренку, значит, Генри не годился для такого. Он одинокий волк.
Ровно через квартал Макалистер остановился. Духи, что всегда окружали его, выражали недовольство. Они гудели в его голове потревоженным ульем, их холодные прикосновения отзывались мурашками по всему телу.
— Чтоб вас всех! — Генри выругался, ожесточенно потер торчащие во все стороны жесткие волосы и развернулся. — Просто надо убедиться, что он пошел своей дорогой. И все.
Он вернулся обратно, но на дороге валялся рюкзак японца, а самого его не было. Зато в той самой нише слышалась какая-то возня. Генри этот звук вовсе не понравился. Он ворвался туда, схватил первое, что подвернулось под руку, дернул на себя и от души съездил по лицу. Брызнула кровь из разбитого носа, мужик взвыл и бросился наутек, и Генри не стал его преследовать. Стоило подумать, что в такой близости от окраин Ньюхема иностранцу опасно ошиваться одному по темноте.
— Эй, как там тебя? Сората? — Генри протянул руку сползшему по стенке пареньку. — Сората, давай помогу.
Сората ухватился за протянутую ладонь и поднялся на ноги. Его пожатие оказалось неожиданно крепким, а кожа — ледяной. Впрочем, это как раз и не было удивительно. Генри сам успел немного продрогнуть, сырой английский туман уже лизал ботинки, а ветерок заползал под куртку.
— Бери свой рюкзак и дуй за мной, — вдруг велел Генри. Слова сами вылетели из него. — Переночуешь у меня, бедолага китайская.
— Японская, — тихо поправил Сората и, подхватив с земли рюкзак, поспешил за своим невольным спасителем.
Дом, где Генри квартировался, стоял в конце улицы, на первом этаже хозяйка держала магазинчик, а чердак сдавала. Генри не был особо придирчив и уж точно не склонен к чистоте и порядку, поэтому одежда валялась на разобранном диване, на стуле и на полу, стола не увидишь за горой немытой посуды, еду в которой за отдельную плату иногда приносила хозяйка.
— Садись, я вскипячу чаю, — Генри щедро кивнул на диван и отвернулся к старенькой электрической плитке. Когда чайник вскипел, а чайные пакетики заварились в чашках, он повернулся к новому знакомому. Сората в это время занимался тем, что аккуратно складывал мятые вещи в ровную стопочку на стуле и уже добрался до постельного белья, перестилая его заново.
— Ты… ты что делаешь? — выдохнул Генри пораженно. Ни одна его бывшая подружка даже не попыталась навести порядок в его жилище. Как правило после одной ночи и пары свиданий они не возвращались.
— Убираю, — спокойно ответил японец. — Грязно.
Он расправил простынь, взбил подушку и накинул сверху одеяло. И только после этого сел. Генри отыскал в завалах поднос и поставил прямо на постель. Ему вдруг стало стыдно смотреть на Сорату, и он опустил взгляд на его руки. И заметил синяки.
— Что это? — он, забывшись, схватил его за руки. — Это тот тип? Что он от тебя хотел? Черт, так и знал, что надо было начистит ему рыло, чертов извращенец!
— Не надо, — Сората весь сжался и вывернулся из захвата. — Пожалуйста, прошу вас. Я могу за себя постоять, просто растерялся.
— А? Ну ладно, — Генри понял, что стоит перед ним на коленях, и густо покраснел. — Меня Генри зовут, если что. Генри Макалистер.
Он улыбнулся, и Сората робко улыбнулся в ответ. Улыбка разгладила скорбную морщинку между бровей, и его лицо стало еще красивее, чем казалось прежде. «Почти девичье», — подумалось Макалистеру. Да и тело у японца даже в одежде выглядело субтильным и стройным, поджарым и гибким. Сообразив, что бесстыдно его разглядывает, Генри отвернулся и встал с колен:
— Так, мне завтра на учебу, так что давай спать. Утром покажу тебе, где ванная комната. Тебе в туалет часом не надо?
Сората покачал головой, а потом смущенно переплел пальцы:
— Генри, — от непонятного Макалистеру волнения его голос стал еще ниже и бархатистее. — Позвольте мне смыть вашу кровь в знак признательности?
— Ну… Если хочешь, — растерялся Генри, и Сората быстро нашел тазик, налил воды из чайника и разбавил водой из графина. Смочил свой платок и, опустившись на диван рядом с Генри, осторожно взял за руку и промокнул ссадины на костяшках. Его движения были ловкими и деликатными, в глаза он не смотрел, сосредоточившись на деле.
— Спасибо, — Генри остановил его, накрыв его пальцы ладонью. — Хватит, дальше я сам.
— Я лягу на полу.
— Нет! — Генри была невыносима мысль, что этот странный человек будет ютиться на его пыльном полу. — Диван широкий, только подушка одна. И одеяло. Пожалуйста, я так хочу.
И они легли вдвоем. Сначала Генри никак не мог лечь так, чтобы не соприкасаться с Соратой, но одно одеяло не давало им разойтись. В итоге Генри забрал себе подушку, а Сорате отдал одеяло. Это помогло уснуть, и впервые со дня, как он оказался в Англии, ему ничего не снилось. Наконец-то.
На следующий день Генри специально вернулся из колледжа пораньше, прогуляв одно занятие, и застал Сорату за уборкой. На столе уже стоял горячий ужин, источающий божественные ароматы.
— Но у меня нет на это денег, — огорчился Генри, хотя желудок отчаянно возмутился против доводов рассудка. Сората широко улыбнулся:
— Я готовил на двоих, и мы с вашей хозяйкой поделили стряпню между собой. Она осталась довольна, кажется, и предложила мне завтра готовить вместо нее.
Он был одет в рубашку Генри, висящую на нем мешком, мокрые чистые волосы собраны в косу. Заходящее солнце светило в окно, и глаза Сораты сияли растопленным шоколадом.
— Я учусь на повара, — поделился Сората за ужином. — В Японии.
— Почему ты сбежал? — Генри наворачивал еду с неприличной скоростью, что не мешало ему наблюдать за собеседником. — Я же вижу, что ты бежишь. От кого-то прячешься?
Сората вздрогнул и скрестил руки на коленях.
— Не хочешь, не говори, — пожал Генри плечами. — Мне знать не обязательно, все равно мы скоро разойдемся как в море корабли.
Сората сжал пальцы и еще ниже наклонил голову, занавешиваясь длинной челкой:
— Были причины… уехать ненадолго. Чтобы забыть кое-что неприятное.
— И как? — спросил Генри заинтересованно. — Удалось?
— Уехать, да. Забыть? — Сората как-то неловко потер запястья. — Не уверен, что это возможно.
Совместный быт незаметно затянул обоих. Сората божественно готовил, квартирная хозяйка не могла на него нарадоваться, Генри начал посещать все занятия без исключения и к концу недели заслужил похвалу от самого строгого из преподавателей. Казалось, Сорату послали ему небеса.
На выходных Генри повел его в паб и познакомил со своими друзьями. Ребята, конечно, посмеялись над ним, обозвали «девчонкой» и «дохляком», но после демонстрации пары приемов рукопашного боя взяли свои слова обратно. Генри чувствовал себя совершенно и абсолютно счастливым. Сората ел как птичка, а уж пил и вовсе мало. Зато Генри хотелось веселиться, и он немного перебрал. Прежде это бы его не расстроило, но Сората сидел в углу совершенно один, и Генри не мог оставить этого так.
— Нам пора, — он помахал рукой друзьям, но пришлось выпить штрафную пинту, чтобы их с Соратой так просто отпустили.
Генри штормило, ноги едва держали. Хорошо, что Сората быстро разобрался в переплетении улочек и уверенно тащил на себе перебравшего шотландца.
— Ты теперь мой друг, Сората, — громко делился чувствами Макалистер. — Я это сразу понял, мои духи мне подсказали. Знаешь, это ведь они велели мне спасти тебя. Мертвые, они никогда не посоветуют дурного, не то, что люди. Я не говорил? Я типа мертвых вижу. Представляешь? С самого детства, — он сбился с мысли и продолжил совсем о другом. — Знаешь, этот кретин О'Нил что-то там рассказывает по подворотням. Мол, мы еще о нем услышим. Ха! — Генри повело, и он крепче ухватился за Сорату. — Тупой ирландский лепрекон.
Они добрались до дома, Сората помог Генри взобраться по крутой лестнице и буквально забросил на постель.