Прорицателю не нравилась эта пародия на родной замок, пусть искусная и достаточно древняя. От самого Аори ЭахРиммора место Верховного прорицателя почему-то стало наследным для ЭахТислари. Так случилось - никто не делал это законом, но закономерность была. После смерти очередного главы Круга самым сильным прорицателем из оставшихся почему-то оказывался именно отпрыск островного рода, и так каждый раз. Поэтому и устройство апартаментов Верховного прорицателя за шесть веков не изменилось. Но прорицателя тянуло туда, где эта обстановка была на своем месте. Он устал и хотел дожить жизнь дома. И знал, что скорее всего никогда больше не увидит родной дом. Не то время. Он хлопнул в ладоши.
-Готов ли ужин? - спросил он у пришедшего на зов слуги. Тот кивнул. - Накрывай. Потом пригласишь Эриоха ЭахВеррела.
Слуга был арденом, но вот повара прорицатель держал из завоевателей. Одним умением обделил Катаар искусных арденов - вкусно готовить.
Подняв к глазам висевший на шее темно-бордовый камень, он с усилием глянул сквозь него на камин, и вспыхнуло пламя. Камень был древним, гномьей работы, и позволял пользоваться магией тому, кто от природы к ней неспособен. Что для людей, колдунов среди которых было не намного больше, чем провидцев среди эльфов, было весьма немаловажно. Пламя быстро разогнало прокравшийся в сумерках холод, и прорицатель немного воспрянул духом. Он любил тепло.
Он не услышал, как вошел Эрик. Все его внимание было поглощено глубинами хрустального шара.
-Я вижу часть пути, - произнес он, заметив наконец вошедшего, когда тот появился в поле его периферийного зрения. Прорицатель говорил, потому что пророчеству нужны уши или бумага; растаяв в воздухе, оно может забыться. - и не знаю, куда этот путь приведет. Мы должны взять в руки оружие и встать рядом с завоевателями, защищая Риммарави.
-Что толку? - спросил Эрик.
-Не знаю, - прорицатель оторвался от шара и потер мизинцами заслезившиеся глаза. - Нас все равно побьют. Я так видел, и так будет. Завтра же я вышлю гонцов по всей Риммарави.
-Странно, что ты вспомнил это название, Верховный прорицатель. Не то три, не то все шесть веков мы его не используем.
-Да, - согласился прорицатель. - так когда-то звалось княжество, основанное Риммором и наследовавшееся его потомками до Сигаиха. И так же порой называли основанное Аори герцогство. Может, это значит, что страна вновь обретет имя, а с ним и будущее?
-Как знать? По мне, все слишком туманно. Скажи, не видел ли ты, что за судьба идет по моим следам?
-Нет, - ответил прорицатель, и это была правда. Он не видел. Ему сказал об этом Филласт.
Утаивать предсказания Уивер ЭахТислари научился давно. Примером ему послужил старший брат Дегарт со своим знаменитым пророчеством. Всю жизнь прорицатель видел в его глазах, что тот знал больше, гораздо больше, чем сказал Эргану Второму.
-Ты ведь знал Серого волка, Верховный прорицатель! - вдруг выпалил Эрик. - Скажи мне, как принял он тогда нашу сдачу, скрепленную договором с завоевателями?
-Тебе это так важно, Эриох?
-Да, - ответил Эрик, подумав. - я хочу знать.
-Он ушел на то озеро, где ты его и нашел, и жил там до самой смерти. Я знаю, потому что встречался с ним пару раз, и мне же пришлось сообщить ему о смерти Маргена. Но охотник на бобров солгал тебе - Серый волк никогда никому не служил. Он так и остался непокоренным.
-Я завтра покину замок, - добавил прорицатель чуть позже. - и хочу просить тебя ждать здесь. Ко дню, когда тебя настигнет судьба, я вернусь.
Лорбаэн. Сегодня ты, а завтра я, и пусть побежденный плачет.
Крики, визги, вопли. Ветки хлещут по лицу, но она не замечает и бежит, продирается сквозь густой подлесок. Опять крики - радостные и злые детские крики. В ком, как не в детях, столько восторженной жестокости? Волчата, загнавшие жертву. 'Шакалята', - зло думает она, зная, кто жертва. Дети шакалов загнали волчонка и грызут. Она бежит, и ветки наотмашь бьют ей в лицо, оставляя царапины на коже. Подол платья путается в ногах, дыхание сбивается. В криках она не слышит лишь одного голоса. И это хорошо. Когда она услышит крик Рава, это будет значить, что уже поздно.
Лорбаэн вырвалась из зарослей на поляну и наконец увидела то, что слышала и ожидала увидеть. Шестеро или семеро соседских мальчишек проверяли крепость кулаков на Раве. Увидев ее, большинство отступило от жертвы, но двое самых самоуверенных не прервали развлечения даже теперь, избивая ее младшего брата прямо-таки с остервенением. Рав, уже неспособный защищаться, только прикрывал голову руками, а живот - коленями, скорчившись на земле.