— Bambino! — воскликнул он. — Avremo un bambino!.. Un bambino!..[45] — И он завертелся на одной ноге, и даже налетел на стену. Это прямо чудно, до чего некоторые итальянцы любят детей. Когда головокружение у него прошло, он заметался по кухне. Вдруг замер как вкопанный, приставил палец ко лбу и задумался. Потом улыбнулся, стукнул прикладом об пол и объявил: — Sara Silvio! Е se sara Silvia?[46] — спросил сам себя. — Sara Silvia![47] — подпрыгнул и снова стукнул прикладом об пол. — Si, sara Silvia!.. Capite, — он встал посреди кухни и начал объяснять: — Il nome deriva da selva. Е chiaro, deve essere Silvia perche viene dalla selva… E sara una bella bambina, maggari un po’ selvatica, — засмеялся он. — Ma sara bionda. Perche io lo voglio bionda. Come Bogena… Si, sara Silvia. La vedo![48] — счастливо воскликнул он и с силой стукнул прикладом об пол. И тут…
И тут в сенях раздались шаги. Тетя умолкла. Дядя, сидевший за столом, обернулся — и по его слегка смущенному лицу я мгновенно понял, что в сени вошла Кадетка.
«Как в плохой пьесе», — подумал я, но эта мысль тотчас исчезла, вытесненная волнением. Я слушал, как ее ноги торопливо ступали по половицам, слушал и слушал. Прошла, казалось, вечность, прежде чем Кадетка появилась в дверях. Она была в точности такой, какой я представлял ее себе: среднего роста, полная, круглолицая, большелобая, с сочным ртом, большими синими, немного грустными глазами; короче, все было нормальным, и не было ничего необычного, волнующего. Необычным и волнующим было только то манящее, мягкое и привлекательное, чем веяло от всего ее существа и что сразу наполнило комнату каким-то невидимым, лишь ощущаемым светом. За плечами у нее сидела кудрявая двухлетняя девочка и маленькими загорелыми ручонками ворошила Боженнны густые волнистые волосы цвета спелой пшеницы.
— О, Божена! — воскликнул я и шагнул ей навстречу.
— Кадетка! — поправила она с лукавой усмешкой и обтерла руку о платье, чтобы пожать мою.
— А это Сильвия, — сказал я и потянулся к девочке.
— Знаешь уже? — счастливо улыбнулась она.
— Знаю… Ну, как живешь?
— Да ничего. Комитет помогает, пока мой Итальяша не вернется. Тебе уж, наверно, сказали о нем?
— Только что, — кивнул я.
— Я его люблю. Только бы он вернулся, — сказала она, понизив голос и вопросительно глядя на дядю и тетю.
— Что это ты говоришь! — накинулась на нее тетя с такой резкостью и горячностью, что даже я посмотрел на нее с подозрением. — С какой стати он вдруг не вернется?
Божена стремительно повернулась ко мне. Ее глаза вспыхнули.
— А ты ничего не знаешь?..
Я отрицательно покачал головой.
— Потерпи, — сказал я. — Ведь война кончилась только шесть дней назад.
— И правда, мне не терпится, — призналась она. И чтобы переменить разговор, снова посмотрела на меня и сказала: — Долго мы не видались.
— Пятнадцать лет…
— Пятнадцать, — задумалась она. — Много чего за это время случилось… Долго тут пробудешь?
— До воскресенья.
— В деревню-то пойдешь?
— Нет, не пойдет, — сказал дядя. — В лес его тянет. И признаться, я бы лучше пошел с ним, чем стращать народ своей берданкой.
Кадетка вопросительно посмотрела на меня — мол, в какой это лес меня тянет?
— На Вранек я собрался, — пояснил я.
— За ландышами?
— И за ними тоже. Если они уже есть.
— Да уж найдутся… А помнишь, как мы за ними ходили, когда ты вернулся из тюрьмы? Я это так хорошо помню… Ой, до чего давно я не была на Вранеке. Теперь я живу на другой стороне и мне не с руки. Знаешь что, — воскликнула она, — возьми меня с собой!
— Да ты рехнулась, что ли? — крикнула тетя, глядя на нее и строго и испуганно. — Это с ребенком-то?
— А почему бы и нет? — вступился я. — Я ее на закорках понесу.
— Неси, она не тяжелая, — весело согласилась Кадетка. — Пошли, — сказала она и встала.
— Я тоже пошел, — сказал дядя. — По околотку, как говаривал покойный Тестен. Погляжу, не надо ли кого в холодную посадить, — попробовал он пошутить, но было видно, что ему не до шуток. — Загляни к нам. Если не в дверь, то хоть в окно. — бледно улыбнулся он мне и вышел.
Мы вышли следом за ним во двор. Когда дядя скрылся за хлевом, я подошел к кусту и вырезал себе и Кадетке по палке.
48
Да, будет Сильвия!.. Понимаете, имя происходит от слова «сельва». Ясно, она должна быть Сильвией, потому что родится в лесном краю… Будет хорошенькая девочка, хотя и дикарка немножко. Но будет блондинка. Потому что я хочу, чтобы она была блондинка. Как Божена… Да, будет Сильвия. Я ее вижу!