Пока Ляля с горестным недоумением оглядывалась и соображала, почему у нее не получилось обнять хозяйку и изо всех сил прижать ее к своей любящей груди, Тате удалось заскочить в дом.
Следом, толкаясь, влетели Тёма с Лялей.
– Тата, почему ты так поздно?! Ты же еще днем сказала, что выезжаешь!
– Меня с работы не отпустили, мама, – соврала Тата, а Ляля забежала сбоку и опять лизнула ее в лицо. Розовый горячий язык прошелся по всей хозяйкиной физиономии, от уха до уха.
Ну и на том спасибо. Обнять не удалось, так хоть вылизать! По крайней мере, теперь будет пахнуть хорошо, а то несет невесть чем – духами, сигаретами, гадость какая!
На пороге огромной кухни, переделанной из трех комнат старого дома, показалась бабушка в лиловом брючном костюме, с накрашенными губами и мундштучком. В мундштучке дымилась пахитоска.
Мать тут же сделала недовольное лицо и помахала рукой, разгоняя бабушкин дым.
– Тата, собака совершенно распустилась! Зачем ты разрешаешь ей лизаться?!
– Я не разрешаю, – буркнула Тата.
– Я прочитала в газете, что собаки – разносчики всех болезней! То есть нет такой болезни, которую не разносили бы собаки! А она у вас валяется, где хочет, да еще лижется! Немедленно ступай умываться! Иначе я не стану с тобой здороваться.
– Мама, когда вы приехали?
– Давно, – сказала мать и дернула плечом.
Из этого следовало, что, как всегда, ее бросили одну, наедине с ведром куличей и кучей детей, как будто она не человек, а прислуга, и никто не обращает на нее внимания, и помощи ни от кого не дождешься.
– Я тебе сейчас помогу, – заспешила Тата. – Ты тесто уже поставила?
Мать ничего не ответила. Значит, не просто обижена, а обижена всерьез.
Сейчас придется умолять, упрашивать, каяться, так или иначе мириться, ибо, не помирившись, нельзя печь куличи!..
– Бабушка, а ты?
– Я?! Разумеется, я не разрешаю вашей собаке на меня прыгать и тем более лизать! Я читаю газеты и знаю…
– Да я не о собаке! Ты когда приехала и кто тебя привез?
– Я приехала полчаса назад, – отчеканила бабушка. – Меня привез Володя. Вот образцовая семья. Никаких собак. Никаких болезней. Дети учатся во французской спецшколе, и еще к ним ходит преподаватель китайского языка. И Володя, между прочим, не пропадает в командировках.
– Мама, – торопливо вмешался Тёма, – у нас сочинение по Чехову. Рассказ называется «Студент». Я нич-чего не понял! Давай ты прочтешь и напишешь! То есть мы вместе напишем, я хотел сказать.
– О господи, – пробормотала Тата.
– Тата, я не могу найти формы! Где формы для куличей?
– Мама, зачем тебе формы, если ты еще не ставила тесто?
– Я хочу их помыть. Заранее. И откуда ты знаешь, что я не ставила тесто?
Тата, на ходу засовывая ноги в шлепанцы, подбородком показала на стол.
– Ничего нет, – сказала она и принялась выгружать из пакетов еду в холодильник. – Ни муки, ни кастрюль, ничего. Если бы ты уже поставила тесто, все вокруг было бы в муке и грязной посуде!
– Подумаешь, какая дедукция!
– Мам, можно я Ляльке на голову шапку надену?
Младший сын Тюпа показался из-за диванной спинки и опять пропал за ней, залег в засаду. Телевизор работал на спортивном канале. Тюпа признавал только мультики и спорт.
– Зачем Ляле шапку?!
– Бабушка Таня, – так ее дети называли прабабушку, чтобы легче было разбираться, где просто бабушка, а где «пра», – сказала, что уши нужно беречь, а то они застынут и будет мутит! А собака ходит без шапки!
– Какой… мутит?!
– Это такая болезнь ухов, – охотно пояснил Тюпа и опять показался из-за дивана. Тата наконец сообразила, почему он не вышел ее встречать.
Там, за диваном, он ел шоколад, что было ему категорически запрещено ввиду сильной аллергии.
Тюпа ел шоколад, прячась за спинку дивана, и рот у него был перемазан, и руки, и даже волосы немного. Тюпа всегда все делал с увлечением – ел, спал, читал, пачкался!..
В этом он был похож на своего отца, который нынче пропадает в командировках.
– Болезнь ушей называется «отит», – отчеканила Тата. – Шоколад тебе нельзя! Ты что, этого не знаешь?! Завтра будешь весь чесаться! Мама, кто привез ему шоколад?!
– Я привезла, – объявила бабушка откуда-то из глубины дома. – Ну и что?
– У него аллергия!
– Такой болезни не существует, – твердо сказала бабушка. – Это все выдумки. Существует только неправильное питание и родительская безалаберность!
Тата, покопавшись в специальном «аптечном» ящике стола, сунула Тюпе таблетку от аллергии и стакан с водой, а недоеденную плитку отобрала.
Тюпа заныл, и Ляля немедленно взгромоздилась к нему на диван – утешать.
– Тата, прогони собаку! Собака и ребенок не могут сидеть на одном диване! У нее глисты, и у него тоже будут глисты!
Тата рассеянно доела надкушенную, теплую, подтаявшую Тюпину плитку.
– У него будут не глисты, а аллергия. Прямо завтра. Бабушка, ему нельзя шоколад. Не привози больше, пожалуйста! Если хочешь его угостить, привези, не знаю, яблок, что ли!..
– Я не люблю яблоки! Я шоколадку люблю!
– Мам, этот рассказ «Студент» всего три страницы! Ты его быстро прочтешь!
– А Сережа? – спросила Тата у матери. – Уехал?
– Они с Лерой поехали в магазин. – Мать пожала плечами. – Они приехали, заглянули в твой холодильник и… в общем, поехали в магазин.
Значит, сестра обнаружила, что у Таты есть нечего, и теперь ликвидирует прорыв. Очень на нее похоже.
– А Сашка с Машкой? – Так звали племянниц.
– Они наверху.
– Что они там делают?!
– Они копаются в твоей косметике, мам, – сказал Тёма совершенно равнодушно.
Тата посмотрела на него. У него было такое лицо – вот-вот расхохочется!
– А что делать, мам? Если выгнать их из твоей косметики, они влезут в мой компьютер!
В это время входная дверь распахнулась, что-то грохнуло, Ляля бабахнула чудовищным лаем, как будто пушка выстрелила, скатилась с дивана и тяжелой рысью понеслась к выходу. Мать уронила в раковину жестяную форму. Тюпа заверещал и запрыгал на одной ноге – кажется, в телевизоре кто-то кому-то забил гол.
Светопреставление и всеобщее смятение.
Ничего не случилось. Просто сестра с мужем приехали из магазина.
Пока Тата целовалась с Лерой, Ляля от души вылизывала их обеих под громкие протесты матери и бабушки. Сверху скатились девчонки – кажется, губы у них были накрашены – и моментально переключили Тюпин спорт на сериал «Очарованные в лесу», а может, «Дора Фрукт, расхитительница садов», и Тюпа задал им жару.
Следом за Лерой в дверях показались двоюродная сестра Шура, ее муж, тот самый Володя, что привез бабушку, и их сын Даниил.
Ляля снова забрехала, так что стены заходили ходуном.
Двоюродную сестру Шуру, а также Даниила с Володей Тата терпеть не могла.
Тата терпеть не могла, а бабушка обожала.
С точки зрения бабушки, только они из всей семьи жили «правильно».
– Гос-споди, – сказала Шура с порога, – гос-споди, что здесь происходит? И какая вонь! Гос-споди, как воняет этой собакой!..
– Мама! – перекрикивая шум, с лестницы заорал Тёма. – Я пока на компьютер пойду! А ты рассказ прочитаешь, да?
– Татьяна Львовна, как вы все это выносите? – Дядя Володя, брезгливо переставляя длинные ноги в каких-то невиданных волосатых брюках, подошел к бабушке и почтительно ей поклонился. Сверкнула его лысина.
– И не говорите, Володя! В моем возрасте уже не под силу весь этот Содом с Гоморрой! Каждый год я говорю себе, что уж в следующем точно не поеду, но Пасха, как же не ехать!..
– Приезжала бы к нам в Марьино, бабушка, – сказала Шура.
Она слегка поцеловала Тату, на Леру не обратила вообще никакого внимания, Сереже кивнула и как была, в теплых ботах, решительно двинулась к телевизору и выключила «Очарованных в лесу», а может, «Дору Фрукт, расхитительницу садов». А пульт от телевизора сунула себе в карман, словно в сейф заперла.