— Молодой человек согласился на ваши условия?
— О нет! Он категорически возражал, даже перешел на крик, пытаясь доказать, что с часами все в порядке. Тогда я предложил ему предъявить документы на изделие. Мужчина начал что-то выдумывать про то, что они пропали. Но было очевидно: никаких документов у него попросту нет. Я боялся, что он уйдет вместе с часами и тогда все ниточки детективной истории будут безвозвратно потеряны, и предложил расплатиться тут же. Мне требовалось время, для того чтобы собрать необходимую сумму. Мужчина занервничал, но все же уступил. Из своего кабинета по телефону я вызвал милицию. Но когда вернулся в торговый зал, мой странный посетитель заявил, что вынужден уйти и согласен сократить свои денежные требования вдвое. Я удивился, ведь это было ему явно невыгодно.
— Вы каким-то образом оформили сделку?
— Молодой человек отказывался от всех формальностей, но я все-таки настоял на том, чтобы он написал мне расписку в получении денег.
— Цель подобной расписки?
— Во-первых, я тянул время. Милиция должна была появиться с минуты на минуту. Во-вторых, преступник зафиксировал полученную от меня сумму. Ну а в-третьих, вы получили образец его почерка. Разве это было не разумно?
Маленький ювелир бросил на прокурора взгляд, исполненный достоинства: «Ну, не молодец ли я?» Обвинитель воздержался от комментариев и предпочел вопрос:
— Ну а как вы удостоверились в его личности?
— Да никак, — развел руками ювелир. — Паспорта у него на руках не было, а его данные, оставленные в расписке, — Иванов Иван Иванович, очевидно, были ложными. Но разве у меня был выход? Ко всему прочему, этот тип наврал мне про сломанную руку и расписку написал левой рукой весьма корявым почерком.
— Итак, милиция приехала…
— Милиция приехала, когда на руках у меня остались часы и расписка. Преступника и след простыл…
— У защитника есть вопросы?
— Да, ваша честь. — Елизавета повернулась к свидетелю. — Вы не находите, что подсудимый по данному делу отличается незаурядной внешностью?
Ювелир оторопел от неожиданного вопроса и в недоумении уставился на судью. Однако тот, по всей видимости, был удивлен ничуть не меньше свидетеля, поэтому позволил защитнику продолжить допрос.
— На самом деле у него невероятно мужественное лицо, широкие плечи и мощный торс. Вы согласны? — в голосе защитника слышалось искреннее восхищение. Похоже, ей нравился ее клиент.
— Боюсь, я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, — пробормотал ювелир.
— Ну, назовите сами какие-нибудь яркие, отличительные признаки его внешности, — предложила Дубровская.
— Так нет таких, — проговорил маленький человечек, в котором в эту минуту взыграло его мужское эго. — Обыкновенная внешность, среднее телосложение, лицо… губы. Ничего примечательного!
— Ну, будьте же справедливы! — искренне огорчилась Елизавета.
Но ювелир вовсе не стремился быть объективным.
— Ничего особенного, по-моему. Встречу такого на улице, пройду мимо, даже не обратив внимания.
— Так-таки и пройдете?
— Абсолютно, так и поступлю, — фыркнул человечек.
— Ну, если вы так утверждаете, — разочарованно произнесла чокнутая адвокатесса и, внезапно изменив тон, спросила: — А на предварительном следствии вы участвовали в опознании подсудимого?
Ювелир замялся:
— Ну, да! Мне представили трех человек, в числе которых я и опознал своего посетителя.
— Легко узнали?
— Да уж, не особо задумывался.
— Глядите-ка, в протоколе записано следующее: «Опознаю человека, стоящего в центре, по характерным признакам его внешности: форме лица, глазам голубого цвета и телосложению». Правильно записано?
Маленький ювелир пожал плечами:
— Ну, если следователь записал, стало быть, правильно.
— А теперь ответьте на вопрос: как же вы сумели узнать человека ничем не примечательной внешности, обычной комплекции, да еще и по глазам, которых вы уж никак не могли увидеть. Вы не забыли случайно про темные солнечные очки?
Ювелир озадаченно тер макушку…
— Да, я проводил исследование почерка подсудимого, — докладывал суду пожилой мужчина с клиновидной бородкой. — На экспертизу была представлена расписка из ювелирного магазина, свободные и экспериментальные образцы почерка подсудимого.
— Свободные — это… — изобразил непонимание прокурор.
— А! Да это просто, — пояснил эксперт. — Я исследовал заявление о приеме на работу, написанное рукой подсудимого. Это, как вы уже поняли, свободный образец. Подсудимый писал, не думая, что его почерк будут исследовать. А экспериментальные образцы были выполнены им уже в ходе предварительного следствия.
— К каким же выводам вы пришли?
— Расписка из ювелирного магазина выполнена не в обычной для подсудимого манере. Есть основания полагать, что он осознанно старался изменить свой почерк.
— Директор магазина говорил, что он писал левой рукой.
— Да, так оно и было. Вот, смотрите: в ходе предварительного расследования мы получили экспериментальные образцы почерка подсудимого, выполненные левой рукой. Я изучил отдельные элементы букв, наклон письма, выработанность почерка…
Прокурор взглянул на подсудимого. Но тот к исследованию убийственной для него улики относился равнодушно.
— …Элементы нескольких букв совпадают. Кроме того, в образцах и в расписке имеются орфографические ошибки в словах «шестьдесят» и «соответственно», отсутствуют знаки препинания, кроме, разумеется, точек. Это, согласитесь, о многом говорит…
— Вопросы защитника?
— Это ужасно! — сказала, поднимаясь со своего места, Дубровская. Она казалась расстроенной. — Так вы говорите о стопроцентном совпадении почерков на расписке и экспериментальных образцах?!
— Ну, про сто процентов я не говорил, — скромно заметил эксперт.
— Не говорили? — удивилась Лиза. — Ну, так на девяносто процентов можно положиться на вашу уверенность?
— Я думаю, число все-таки ниже, — заколебался графолог. — Видите ли, текст выполнен левой рукой, и есть объективные сложности…
— Семьдесят процентов?
— Я думаю, около того, — неохотно сообщил эксперт, упорно игнорируя суровый взгляд прокурора.
— Понятно, значит, имеется вероятность и, судя по числу, которое вы назвали, немаленькая, что расписка написана кем-то другим.
— Но я только хотел заметить…
— Ответьте, пожалуйста. Так есть такая вероятность?
— Да! — с отчаянием в голосе подтвердил графолог.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его Лиза. — Хочу обратить также внимание суда на то, что в заключении эксперта отсутствуют многие знаки препинания: двоеточие, запятая. Это, мне кажется, тоже о чем-то говорит…
Горничная Маша оказалась хорошенькой брюнеткой лет двадцати пяти. Она отвечала на вопросы прокурора так же тщательно и методично, как, по всей видимости, натирала паркет в доме Липмана.
— Конечно, подсудимого я знаю. Он работал у хозяина три года. Был на хорошем счету.
— Ну а вы как можете его охарактеризовать? — спросил прокурор.
Маша скользнула глазами в сторону подсудимого.
— Лично я не удивлена, что он оказался вором.
— Протестую, ваша честь! — вскочила Дубровская. — Приговор еще не вынесен, и вопрос о виновности моего подзащитного не решен.
— Протест принимается, — согласился судья. — Свидетель, излагайте только факты. Выводы будет делать суд.
— Ну, ладно, — пожала плечами Маша. — Просто еще в самом начале моей работы у Липмана из моего кошелька пропала небольшая сумма денег. В тот день меня с подсудимым отправляли на рынок за продуктами. Моя сумка все время находилась под его присмотром в машине. Вечером я обнаружила пропажу, но шум поднимать не стала.