– Больно? – спросила она, показав глазами на синяк.
– Да нет… Давай спроси – кто тебя так?
– Ну скажи, если хочешь, – кто тебя так? – скопировала его интонацию Катерина, но необидно, с улыбкой.
– А чего «если хочешь»? – скривился Бабин. – Все равно узнают. У нас в коллективе секретов нет. Представляешь: практикантка, мать твою!
– Ого! – искренне изумилась Катерина. – Регина?! Или Снежана?! Как ее зовут-то? Такое юное дарование…
– Такая дрянь! – стукнул кружкой об стол Бабин. – Пришла утром, швырнула мне на стол газету с объявлениями этими и кулаком мне по роже. Я даже увернуться не успел. Бабы обычно царапаются. Ну или ладошкой по морде там… А эта… прямо как Костя Цзю.
– Неплохо… – посочувствовала Катерина. – Что это ее разобрало? Ты небось жениться обещал?
– Ну… Мало ли что я обещал?! – возмутился Бабин. – Не маленькая, понимать должна. Переспать – одно, жениться – другое. Она, видите ли, думала, что я ради нее развелся. И папе уже сказала. Идиотка! Это надо совсем с катушек съехать, чтоб на такой дуре жениться. Я ей покажу практику!
– Жень, ты не ори, – посоветовала Катерина. – Наверное, ты ей плохо объяснил. Или, наоборот, слишком хорошо – раз она тебе так поверила. Ну переживешь. Подумаешь! Любишь по бабам ходить – люби и саночки возить.
– А все ты виновата! Дай объявление, дай объявление!
– Здрасте! Дите малое, неразумное! Своя-то голова зачем?
– Да ладно! – махнул на нее рукой Бабин. – Ты лучше скажи – как мне это Светке объяснить?
– Да уж со Светкой ты по-свински поступил, уж извини, Жень. Я пришла ей предложить объявление дать, чтоб развлечь ее как-то, развод все-таки, а она ни сном ни духом. Не делается так! Я как дура влезла в ваши дела.
– Дура ты и есть! – с удовольствием подтвердил Бабин.
– Так, да? – возмутилась Катерина. – Тогда топай отсюда и пей чай у себя в кабинете. Мне еще за тобой чашку мыть.
– Ладно, не ори, – прихлебывая кофе, зажмурился от удовольствия Евгений Николаевич. – Что Светке сказать? Ну не выпендривайся, посоветуй, тебе по-бабски виднее.
– Да про что сказать-то? – разозлилась Катерина. – Чего она еще про твои дела не знает?!
– Про фингал этот объяснить как?
– А какое ей теперь дело, кто тебе фингалы ставит? – не поняла Катерина. – Она еще порадуется, я так думаю. Потому что поделом.
– Она-то порадуется… Ей письма какие-то прислали до востребования, она читает и прячет… Довольная такая, черт возьми! А я дал – мне по морде. Мне даже еще не позвонил никто!
– Все равно не понимаю, чего тебе от меня надо, – с трудом удерживаясь от смеха, сказала Катерина.
– Светка никогда себе такого не позволяла, всякое у нас было, скандалы там, разборки, к маме своей два раза уезжала с Леной. Но чтоб она руки распускала – никогда. А тут какая-то дрянь сопливая… Неудобно мне, понимаешь.
– Неудобно спать на потолке. И штаны через голову надевать, – отрезала Катерина. – Вы разводитесь. И тебе должно быть все равно, что она о тебе подумает.
– Вот! А мне не все равно. Почему-то. Может, мне не разводиться, а, Кать? Тем более что ее брат провожал.
– А то, что она по магазинам бегает? Ты же ей всю плешь проел!
– Да фигня это! Подумаешь, магазины… если все бабы такие. Зато она на голову здоровая, не то что эта сучка малолетняя. Надо, а? Руками махать?! Я ей кто – муж? Мне жена родная слова не говорила!
– Ну не разводись, раз у тебя жена родная такая хорошая. Между прочим, Светка и правда хорошая жена, а вот ты кобель первосортный, и я не понимаю, что она за тебя держалась столько лет, – забыв о своей позиции невмешательства во внутренние дела Бабиных, не удержалась Катерина.
– Кать, посоветуй, что мне делать-то? – жалобно попросил Бабин.
– Про фингал скажи – на улице напали, она поверит, вечно шастаешь по ночам. Таньке я скажу, чтоб не трепалась – один раз потерпит, не лопнет. Да может, и не узнает. А насчет развода – смотри сам. Ты зачем затеял разводиться?
– Ну… Надоело мне перед ней отчитываться. И вообще, мы в двадцать поженились, что мне – с ней одной до ста лет и спать?
– До ста лет мужчины у нас не живут, не говоря уже о способности заниматься сексом, – назидательно сообщила Катерина. – Видишь, ты как быстро нагулялся. Значит, не разводись.
– Заявление заберу. А с ней как? Она со мной не разговаривает. И потом, говорю же тебе, ей тоже мужики письма пишут. Вдруг к ней какой-нибудь козел приклеится?! Уговори ее это дело бросить, а?
– Ты ревнуешь, – констатировала Катерина. – Странно. Уж тебе-то надо бы иметь более широкие взгляды. Сначала уговори ее не разводиться, а потом посмотрим.
– Да она с радостью! Вот увидишь!
– Не знаю, не знаю, – усомнилась Катерина. – Ты очень обидел ее, Женя. Правда. Она ведь не вещь: захотел – отложил, передумал – взял.