-Ладно, приятель, еще увидимся,- пообещал я коту и двинулся дальше по своим делам.
Вообще, я болтался по улице от нечего делать. Школьный день закончился, а домой я не торопился. Мне стало тоскливо в небольшой полутемной комнатке, где властвует атмосфера одиночества. Мне хотелось насладиться этим прекрасным днем, посмотреть за тем как идет жизнь. Большинство людей так суетятся, вечно куда-то спешат, забывая о времени. Его ведь не так много.
Выйдя к мосту, проложенному над рекой, я остановился у самого его начала: прислонившись к ограде моста, на самой его середине, стояла Хана. Она задумчиво глядела вдаль, не двигаясь, словно скульптура, сделанная руками опытного мастера своего дела. Я медленно подошел к ней, но она все так же неподвижно стояла.
-Хана, ты уже выздоровела?- обратился я к золотоволосой девушке.
Она испуганно обернулась.
-Ах, Ник, это ты,- её губы дрогнули в слабой полуулыбке.- Нет, но мне так наскучило сидеть дома, что я решила прогуляться. Погода сегодня прекрасна.
Она подставила бледное лицо солнечному свету, наслаждаясь его теплом.
Её волосы, рассыпанные по плечам, переливались оттенками золотого. Она казалась такой вымотанной, уставшей.
Хана взглянула на меня и вскинула бровь.
-А с тобой что? Выглядишь болезненно. Неужто тоже простыл?
-Нет. Всего лишь недосып, бессонные ночи,- иронично произношу я, становясь подле неё и глядя на блестящую гладь воды.
Вода в реке мирно плыла, и уличные музыканты наигрывали таинственную, притягательную мелодию. Я устало смотрю на солнце, на облака белоснежного цвета и прокручиваю в голове мелодию «Аве Мария» Бетховена, которую мне в детстве играла мама. У неё были прекрасные длинные пальцы, очень нежные и теплые руки. Вспоминаю её глаза: темно-синие, глубокие, мудрые. Я закрываю глаза и набираю в легкие побольше свежего вечернего воздуха.
-Прекрасно тут, правда?-раздается её нежный, мечтательный голос.
-Невыразимо прекрасно,- подтвердил я её слова.
Она перевела взгляд на меня. Её лицо озарила легкая улыбка.
-О чем ты мечтаешь?- спрашивает она меня.
Ответ не заставляет себя долго ждать.
-Я хочу поступить в консерваторию, но я в себе не уверен.
-Думаешь, плохо играешь?
-Не совсем так. Но и это тоже.
Хана с минуту размышляла над моими словами.
-Кажется, я начинаю понимать,- тихо промолвила девушка, снова глядя на темную гладь воды.- Твой страх связан со сценой?
Я утвердительно кивнул.
- Мне страшно играть перед публикой. А последние два года я играл только перед тетей Агатой,- рассказал я ей. – Члены комиссии не глупы. Они уловят все мои ошибки. А если от страха я забуду, как вообще играть – это будет хуже всего. Но я не могу отказаться от этой мечты. Я живу только ею.
Хана с озабоченностью на меня смотрела, понимая, что мне нелегко бороться с собственными страхами.
-Так и не отказывайся. Иди к ней. Если ты настолько любишь музыку, так борись за неё, борись за мечту. Даже если тебя ждет провал, ты ни в коем случае не должен опускать руки. Преграды существуют для того, чтобы проверить прочность наших решений, желаний, воли. А если ты будешь настырным и упертым, они сойдут с твоего пути. Так дай им пинка под зад!
Я издаю смешок и с благодарным видом смотрю на Хану. Может она и права.
Глава 6.
Спустя три дня Хана снова вернулась в школу. Выглядела она бодро и весело. Я счастлив был видеть снова её такой: полной жизни, энергии и сил. Я рад был слышать её голос и мелодичный смех, напоминающий перезвон колокольчиков.
Я встретил её в классе музыки: она сидела на стуле и смотрела в нотную тетрадь, при этом что-то напевая. Я подошел к ней ближе и заглянул через её плечо в нотную тетрадь.
-Никколо Паганини?-спросил я.- «La campanella»,- следом прочел я название сонаты.
Она даже не дрогнула: знала, что я здесь, за её спиной.
-Сыграй её,- внезапно потребовала Хана и встав со стула, подошла к своей скрипке, бережно взяла и протянула мне.
Я изумленно переводил взгляд со скрипки на неё. Что она задумала?
-Хочу знать, как ты играешь сейчас,- объяснила она, все так же настойчиво протягивая мне инструмент. Её молящий взгляд сломал мою нерешительность, и я, вздохнув, взял в руки скрипку.
Когда в моих руках оказалась скрипка, страх снова пронзил меня. Но чего я боюсь? Это же всего лишь Хана. Она – не член комиссии. Она такая же, как и я, музыкантка. Но, быть может, я не хочу упасть в грязь лицом перед ней? Боюсь не оправдать ожиданий своей игрой?
-Если тебе сложно,- замечает она нерешительность на моем лице, отчего мне становится неловко,- можешь представить, что меня здесь нет.
Я смотрю на неё и обдумываю её предложение. Она отворачивается и медленно шагает к открытому окну, словно старается помочь мне представить, что я здесь один. Я подложил скрипку под подбородок и плавно провел смычком по струнам. Раздалась приятная мелодия, заполнившая класс музыки. Эта мелодия уносила меня с собой, открывала передо мной двери, ведущие в другой мир. Я и сам не заметил, как забыл обо всем, слился с музыкой, отдался ей полностью. Я перестал существовать в этом мире. Сейчас существовали только я и скрипка. Нахлынувшее приятное чувство охватило меня с ног до головы. Мелодия лилась из моей души сама, а руки лишь делали свое дело.
Когда я прекратил играть, я посмотрел на Хану: она все так же стояла у окна, повернутая ко мне спиной. Слабый ветерок колыхал её золотистые локоны. Я боялся что-либо произнести. Я боялся услышать вердикт. Меня переполняли чувства, знакомые мне с четырнадцати лет. Но тогда они были намного острее. Кончики пальцев слабо подрагивали, а сердце ускорило свой ритм. Я смотрел на неё, ожидая услышать хоть что-нибудь, но она продолжала молчать.
-Хана?- не выдержал я.- Почему ты молчишь?
Кончики пальцев у меня похолодели. Неужели я не оправдал её ожиданий?
-Ник, тебе ничего не надо бояться,- наконец вымолвила она.- Ты хорошо справляешься с игрой.
Она повернулась ко мне лицом и вытерла выступающие на её глазах слезы. Я ожидал чего угодно, но никак не этой реакции. Я хотел было подойти к ней, но она остановила меня, сказав:
-Все нормально. Это типичная реакция для меня. Я воспринимаю музыку по-своему,- она горько усмехнулась.- Каждый раз, когда я слышу хорошо сыгранное произведение, я с трудом сдерживаю эмоции. А иногда и вовсе нет сил держать их при себе,- она снова улыбнулась. –Прости, что так вышло.