-Ты не должна извиняться,- уведомил я её. – За чувства не извиняются.
Хана глубоко вздохнула и медленно зашагала по классу, задумчиво глядя в пол.
-Ты сыграл хорошо,- начала золотоволосая девушка, спустя минуту.- Без ошибок. Как и полагается.
Я внимательно слушал её монолог. Безусловно, я был рад услышать её положительный ответ на мою игру, но, несмотря на это, я все равно чего-то опасался.
-Ты говорил, что проблема в аудитории. Но, Ник, карьера музыканта неразрывно связана с ней,- она останавливается и поворачивается ко мне лицом.- Как же ты собираешься выступать, имея при себе этот страх?
Я ничего не ответил ей. Да и что мог? Ведь без музыки я не могу нормально жить, а сцена – мой главный страх, стена высотою в три метра. И пробить её я не могу. Преграда на пути к достижению счастья.
-Если тебе проще играть, представляя, что зал пуст, так воспользуйся этим. Может это тебе поможет,- предложила она, отчаянно вглядываясь в мое лицо.- Пусть в эти моменты жизни для тебя существует только музыка. Нет ничего на свете, только ты и она.
Она сочувствует мне, я это чувствую. Её волнение передается и мне. Также я понимаю, что ей тоже плохо от осознания сего ужасного факта: я страдаю глоссофобией. Но почему её так заботит это? Почему она переживает за мое будущее так, как мать переживает за сына? Тогда я решаю задать волнующий меня вопрос.
-Хана, почему ты помогаешь мне? Разве тебя не должно волновать твое будущее?
Она удивленно вперила в меня свой взгляд, как будто прослушала мой вопрос и таким образом переспрашивала.
-Подумаешь, парень со страхом сцены, но а тебе - то что? Ведь выгоды никакой от этого нет,- поясняю я.
-А я и не ищу в этом никакой выгоды,- простодушно улыбаясь, изрекла девушка, пожимая плечами.- Я просто хочу помочь тебе. Или это в наши дни теперь имеет в себе скрытые смыслы?
Она подошла ко мне и осторожно взяла из моих рук скрипку со смычком. Она так близко, рядом со мной, что я чувствую аромат её духов. От неё пахнет сиренью. Восхитительный запах. Мое сердце вновь забилось быстрее.
-Этот мир так полон бед и несчастий. За время, прожитое мною, я успела понять, что он плохо устроен для счастья. И чтобы сделать его хоть чуточку лучше, нужно всего лишь помогать друг другу,- подняв на меня свои небесно-голубые глаза, Хана неотрывно смотрела на мое лицо. Её глаза отражали надежду, что так упрямо горела, пряча в своей тени накопившуюся за годы душевную боль.- А я так хочу сделать этот мир лучше.
Слова Ханы эхом отдавались в моей голове. Я снова убедился, как она хороша. Иногда я начинал думать, что она ангел, спустившийся с небес, с целью исправить человеческие ошибки, вселить надежду в их сердца, научить бороться за мечты и утешить, когда душа совсем трещит по швам.
Она спрятала скрипку в чехол и, задорно улыбнувшись, предложила:
-Ник, хочешь я покажу тебе свое тайное место?
Я не мог ей отказать. Да и не хотел.
-Конечно,- ответил я, улыбнувшись уголком губ.
Благо завтра был выходной. Учебные дни утомляли своей однообразностью, и от всей этой серости спасала только Хана. Я понял, что без её смеха мне приходится нелегко. Такой звонкий, яркий и чистый, он наделял меня энергией, согревал душу теплом. А глаза, полные надежды, вселяли надежду и в меня. Она кажется такой беззаботной, оживленной и смелой, что рядом с ней я просто тень. Но ведь я знаю, что под всем этим скрывается печальная, израненная душа. Но только кто или что так её ранило – я не знаю.
Шагая рядом с ней по каменной дорожке, я не переставал улыбаться, слушая её рассказы, сопровождаемые оживленной жестикуляцией. Она рассказывала о том, что у неё когда-то был пёс, и его звали Чарли, но он умер, когда ей было одиннадцать.
-Он был старым псом, но таким ласковым. Я любила впускать его в свою комнату ночью, гладить по шерстке и слушать тяжелое дыхание,- она говорила об этом с любовью, отдаваясь воспоминаниям.- Тогда я была спокойна и знала, что мне нечего бояться, ведь Чарли был настоящим мужчиной, готовым в любой момент защитить свою маленькую леди.
-Мужчиной,- повторил я, улыбаясь ещё шире.
Хана гордо кивнула головой.
-А еще у меня был хомяк, которого звали Элджернон.
-Дай угадаю,- я нарочито задумчиво возвел глаза к небу.- В то время ты сходила с ума по книге Дэниела Киза.
-И сейчас схожу!-воодушевленно выпалила Хана.- Правда, мой хомяк спустя неделю сбежал от меня, выбравшись из клетки.
Хана внезапно остановилась и повернула к пиццерии, где сидел на подоконнике тот самый знакомый мне кот с потемневшей белоснежной спутавшейся шерсткой. Девушка протянула к нему руку – тот подался к ней навстречу.
-Какой ласковый,- прошептала она, гладя его по спине.- А глаза как два аквамарина.
«Как и твои»,- подумал я, но вслух произносить не стал.
-Я никогда не могла завести кошку, хоть имею к ним пристрастие,- произнесла Хана голосом исполненным печали.- У папы аллергия на кошек, и он запрещал мне заводить их дома. Но это не значит, что своих питомцев я любила меньше.
Она почесала кота за ушком и со вздохом, словно бы нехотя, зашагала по дорожке по направлению к парку.
Мы вышли на аллею, где по обе стороны росли деревья, раскинувшие свои могучие ветви, сквозь которые проходили солнечные лучи, игравшие на наших лицах. Небо заливалось вечерними тонами - солнце близилось к закату. Я даже не заметил, как быстро время пролетело в компании Ханы.
По пути сюда, мы успели посмотреть на плещущихся рыбок в реке, послушать игру уличных музыкантов, осмотреть витрины магазинов. День был настолько ярким и красочным, переполненным счастливых моментов, что я не хотел его конца. Я боялся, что завтра, проснувшись, пойму, что это был сон, и что ни Ханы, ни этого вечера не существовало. Но я понимал, что излишне беспокоюсь и навязываю себе лишние страхи и переживания.
- Вот и это место. Место, где я много времени проводила в детстве,- трепетно промолвила девушка, когда мы дошли до огромного раскидистого дуба, росшего посреди лужайки. – Правда, оно не такое уж и тайное, но для меня оно всегда будет особенным. Я любила прятаться в его тени, мечтать, прислонившись к толстому стволу. Он для меня был другом, открывавшем двери в неведомый мне тогда мир.
Хана приблизилась к дубу, приложила ладонь к стволу и ласково провела ею по его шершавой поверхности.
-Ник, послушай, как прекрасна песнь ветра. Она не хуже самой скрипки.
Я взглянул на крону дерева, внимательно вслушиваясь в каждый звук. В этой песне было столько спокойствия, умиротворения. Она права, звуки природы не хуже лучших композиторов. Они так естественны, реальны, как та мелодия, что лилась из сердца девушки.