Класс одобрительно зашумел, и Элечка еле пробилась через усиливающийся гул:
— Ну, я вижу, вы уже загорелись! Я тогда, пожалуй, пойду писать сценарий, ладно?
Элечку, конечно, отпустили с миром, а потом — и Людмилу Ильиничну, пообещав в лучшем виде убрать класс и сдать на вахту ключ. После ухода взрослых к доске выскочила Милка и заверещала:
— Я считаю, что «Индекс популярности» надо устроить и парням! И царевичи в царствах пригодятся! Я завтра тоже принесу конверты. Больших у меня, правда, нет, но я думаю, что сгодятся и маленькие. Готовьтесь, девчонки, завтра выберем себе царевичей!
— Ой, да про вас и так все ясно, — встал со своего места Пороховщиков и повесил на плечо рюкзак. — Вы все выберете своего любимчика Орловского.
— Точно, — согласился Кура, — а в другое царство — Фельку. Интересно только, кого в третье? Милка, выбери меня, умоляю! Я тебе этого никогда не забуду!
— Нет, Васька, ты уж оставайся лучше Стимфалийской птицей! У тебя здорово получается! — захохотал Пороховщиков и направился к выходу.
За ним засобирались домой и остальные. Убирать класс остался один Кура, чем совершенно не огорчился. Он помахал для вида шваброй, замел особо крупный мусор под шкаф и тоже побежал домой.
…Кривая Ручка шел домой в самом дурном расположении духа. Конечно, ему не очень-то и хотелось участвовать в этих детских играх в царства, но все-таки обидно, что его никуда не выберут. Одно дело, когда тебя выбирают, а ты — презрительно отказываешься, и совсем другое — когда никому нет до тебя никакого дела. Но и это еще не самое ужасное в сегодняшнем классном часе. Самое ужасное в том, что на нем не было Марины Митрофановой вместе с Рыбарем. Конечно, не было еще и Орловского, но Кривая Ручка гораздо больше боялся Рыбаря.
Он и сам не заметил, как за размышлениями дал некоторый крюк и вместо собственного дома неожиданно оказался у митрофановского. Около него как раз и стояли Рыбарь с Митрофановой. По их лицам было понятно все. Илья резко повернул назад. Жить дальше жалким Карлсоном и Кривой Ручкой не хотелось. Надо было срочно что-то предпринять, но он не знал, что и каким образом.
В не менее отвратительном настроении шел домой из школы и Феликс Лившиц. Он тоже заметил отсутствие на классном часе Марины Митрофановой и Орловского. О Рыбаре он даже и не подумал, потому что, во-первых, вообще никогда о нем не думал, а во-вторых, видел, как Вадим побежал вслед за Мариной, которая спускалась в гардероб. Он уже давно заметил, как Орловский пялится на Марину, и приходил от этого в бешенство. Зачем ему Марина, когда вокруг него и так вьются толпы других жаждущих его внимания девчонок? Вот ему, Феликсу, нужна только она. Он влюблен в Марину с самого первого класса, когда она одна только и воспринимала его как человека. Конечно, пока он был презираемым Носопырой, то и подумать не мог о том, чтобы предложить ей свою дружбу.
В этом августе, рассматривая себя в зеркале, он очень удивился, когда понял, что здорово вырос за лето и даже лицом изменился к лучшему. Он, конечно, этому порадовался, но такого интереса к себе со стороны девчонок даже и представить не мог. Он так надеялся, что и Марина посмотрит на него заинтересованно, но она почему-то вдруг взяла и пересела к Милке Константиновой, ничего не объясняя.
Феликс каждый день собирался подойти к ней и спросить, что случилось, но все откладывал, чтобы получить еще парочку лишних подтверждений нынешней своей привлекательности. Как раз вчера Лена Слесаренко, новая соседка по парте, пригласила его к себе на день рождения. Поскольку раньше Феликс никогда такой чести от девчонок не удостаивался, то решил, что час его пробил и можно наконец подойти со своими предложениями к Митрофановой. И что же теперь получается? Получается, что он опоздал? Вот если бы Слесаренко пригласила его пару дней назад, тогда бы он уже вчера объяснился с Мариной. Или не объяснился? Надо быть честным хотя бы с собой. Он боялся подойти к Марине. Самым вульгарным образом трусил, за что и наказан. С Орловским тягаться трудно. Если бы Феликс был девчонкой, то он сам наверняка бы выбрал Вадима…
Таким образом, странная Марина, сама того не подозревая, оказалась в центре некоего квадратного поля любви, в углах которого находились четверо ее одноклассников. И каждый из них считал, что имеет особенные права на Митрофанову: Феликс — по причине длительности и проверенности временем своего сильного чувства, Орловский — потому что сам выбрал себе Марину из многих претенденток на его благосклонность, Кривая Ручка — по той причине, что Марина сама выбрала своими заботами его. А уж о Рыбаре и говорить не приходится. С ним, с Рыбарем, и так ясно. И если остальные трое еще в чем-то сомневались и соизмеряли свои надежды с возможностями, то Богдан Рыбарев был готов пойти за Марину на любые страдания и самую мученическую смерть.