Я вчиталась в чернильные строки. Мне приказано сделать дюжину магтефактов в виде браслетов, которые подавали бы сигнал на главный артефакт, если браслет собирался покинуть очерченную заранее границу. Ничего сложного, что-то вроде этого я уже делала для матери семейства с шестью детьми. Но я, пожалуй, вложу в их создание маленькую зацепочку, которая позволит снять его без шума и крика. Подозреваю, что я буду первым, кто удостоится чести носить эту штучку.
Неделя — это хорошо. С дюжиной артефактов я управлюсь дней за пять. Останется время и книжки почитать, и повозиться с антимагическим браслетом. В те часы, когда я буду работать под присмотром без браслета, мне не убежать. Они все слишком хорошо продумали. Придется идти другим путем.
Первые два дня ушли на создание схемы. Я изредка отвлекалась на книги, якобы узнать необходимые сведения, а на деле изучать недоступные раньше монографии и манускрипты. Я старалась брать книги на шалпийском, но иногда, когда надеялась, что никто не заметит, таскала и леоссийские. Впрочем, в этих я быстро разочаровалась — шалпийская школа магии всегда была сильнее, и можно было читать важные книги, не таясь.
В последний день меня с заготовками привели в зал, где по стенкам стояло множество стражей. С меня сняли антимагический браслет, и я с удовольствием почувствовала ток дара, рвущегося наружу. Несколько магов пристально следили за моими манипуляциями, когда я заканчивала магтефакты. Я показала, что нужно сделать с главным артефактом, чтоб он определил контур границ, и на меня вновь надели мерзкую железку. Впрочем, кандалы с меня сняли — прожектёр решил показать, что выполняет обещания. Конвоиры обрадуются, что больше не придется следить за старухой, которая стягивает грязные панталоны.
Но конвоиров я больше не увидела — меня перевели в более просторную и удобную комнату на втором этаже с окнами во двор, приличной кроватью, трюмо и креслом с маленьким столиком, удобствами и ванной с проточной водой в комнатушке за дверью. На окнах стояили неизменные решетки, дверь запиралась снаружи, но в целом все выглядело очень и очень неплохо. — Будешь хорошо работать, станешь здесь жить. Будешь плохо работать, пеняй на себя, — закончил прожектёр, выдав мне очередное задание.
Пока еще задания были безобидными. Пока. Впрочем… возможно, такую драгоценную меня и вовсе не будут заставлять делать что-то военное или для тайных служб. Правитель Леосса хочет позаботиться прежде всего о себе и о своей семье. Даже те браслеты, которые я заподозрила в ограничителях для узников вроде меня, оказались такими же следилками за детьми, как я сделала когда-то для шалпийской семьи. Только в этот раз их надевали на детей и племянников правящей семьи на случай, если те вздумают сбежать от нянек и гувернанток и решат погулять за оградой дворца.
Следующее задание меня развеселило. Мне выдали россыпь стеклянных шариков, в которые предполагается посадить шесть дюжин магических светляков и заставить их вспыхивать в определенном порядке заданными цветами. Мне показали схему расположения светляков, нарисованную на эскизе бального платья. Вы используете с таким трудом добытого магтефактора, чтоб леосская принцесса могла покрасоваться на балу? Я едва не рассмеялась, дочитав до конца.
Срок был, снова, неделя. Я могла управиться за три дня, а значит, у меня еще больше времени для изучения книг.
Я проработала на леосский двор остаток осени, всю зиму и начало весны. Я собирала детские игрушки, горящие праздничные огни, переливающиеся магическими искрами драгоценности, кулон для слежения за здоровьем престарелой двоюродной тетушки правителя и прочую подобную дребедень. Самое сложное, что я сделала — значки для ливрейных слуг, которые выдавали заранее наговоренные отрывистые команды по приказу центрального артефакта у дворецкого.
А сколько книг я перечитала! Воистину, мне впору сказать спасибо леоссийцам за это похищение. Пусть пока я не могу применить новые знания, но рано или поздно я вернусь домой и займусь, наконец, настоящим делом.
В один из дней я и вовсе забросила работу, полностью погрузившись в чтение такой старой книги, что даже я с моим родным шалпийским не сразу смогла разобрать древний язык. В книге описывалась Пещера Омовения, где посреди плескалось Озерцо Очищения. На старом рисунке можно было разобрать небольшую лужу, в которую опустил руки усталый путник. На следующей странице он же приложил к лицу руки, с которых стекала вода, а над головой вилось темное облако. Подпись гласила, что умывшись, страждущий избавился от проклятья.