Но Дэн не дал мне этого сделать. Он порывисто схватил меня за руку, упал на колени и прижался лбом к тыльной стороне ладони. — Прости. Прости меня, пожалуйста. Я разозлился, я не должен был говорить таких ужасных слов. Я… я разозлился, да. Почему-то все считают, что если мужчина молод и здоров, он бросится на любую девку. — Она хороша собой, юная, бойкая… — Неважно! Этого мало. — Мало? — Да. Мне всегда было мало всего-лишь смазливого личика, даже в академии, когда я был тощим дохляком. Веришь, я был таким?
Я улыбнулась. — Дэн, я думаю, нам надо идти. И прости за расспросы, я не имела на них права.
Дэн поднялся, быстро коснулся губами моей руки — и не побрезговал морщинами, только бы не заметил, что наощупь их нет — и мы пошли к селению.
Внутри меня расцветали все луговые травы сразу.
Глава 12. Грозовые горы
В сумерках мы обнаружили небольшой постоялый двор. Мимо селения шла пусть и не очень большая, но все-таки разъезженная дорога. Раз есть постоялый двор, значит, и проезжие постояльцы бывают. Только сейчас, кроме нас, не было никого. Но ничего, мы довольно запутали наших преследователей. Должно быть очень сильное невезение, чтоб лейтенант наткнулся на разозленную Данью и вызнал у нее про бабку с молчаливым внуком. Сама Данья в город ближайшие дни не собирается, только на ярмарку, а ярмарки еще неделю не будет. Это она нам по дороге рассказала. Будем надеяться, что лейтенант помечется по окрестным дорогам. От Даньи же мы узнали, что до этого заозерного села по дорогам ехать четыре дня на повозке в окружную, а значит, дня два на коне.
Трактирщик сказал, что недалеко отсюда уходит дорога на север, и одна семья отправляется туда через два дня. Если хорошо заплатим, довезут нас до городка в предгорьях.
Но плата хозяина повозки не заинтересовала. Прищурившись, он со значением спросил: — А сильные зелья ты, бабка, варишь?
Я поняла намек: — Варю. Много не обещаю, но могу и сильные.
Сильные — значит, с магией. Надеюсь, в Маграц меня не потащат.
Следующий день мы отдохнули, я сварила зелья в обмен на постой, чтоб не тратить лишний раз монеты, и за место в повозке, и с утра пораньше мы уже тряслись в селянской телеге, прикрываясь одеялами от солнца. Нам было удивительно, куда и зачем гонят порожнюю телегу в самый разгар летних работ, но хозяин на вопросы строго зыркнул и ухмыльнулся в усы.
Вечером, когда мы улеглись спать под деревом недалеко от костра, а хозяева возились под телегой, Дэн шепнул мне в ухо: — Не поняла еще? — Нет. Что я должна была понять? — В этом Заозерье у них перевал контрабанды. Северная дорога — не большой тракт, где можно наткнуться на стражей или военных, и те товар отберут, а самого возницу в кандалы. Здесь они тихо возят, хоть и в окружную. — Я думала, контрабандой на больших перекрестках торгуют. — Это если торгуют. А здесь, похоже, частный заказчик на что-то определенное. Если б не зелья, не взял бы нас этот ушлый поселянин.
Я в очередной раз вспомнила своих коллег-магтефакторов из академии с их презрением к низкому зельеварению и тихо хихикнула.
Через пять дней нас высадили около небольшого городка с видом на горную гряду. В город контрабандист въезжал уже без нас — не хотел показывать, с кем имеет дело. Нам и не надо.
Мы подъехали к горам намного восточнее тех мест, где меня вели полтора года назад, и я перестала бояться встретить знакомую физиономию в мундире. Осталось выяснить, как Дэн собирается переходить горы.
План Дэна был прост. Мы дошли до поселения в предгорьях и затаились у его края со стороны гор. Как и ожидал Дэн, под вечер мимо нас прошел запыленный уставший человек с грузом на спине. Нет такой границы, через которую не шастали бы контрабандисты, а уж в горах, где все тропы не перекрыть, их должны быть сонмы.
В поселении нашлась маленькая таверна, даже не таверна, а рюмочная с двумя крохотными комнатами под крышей. Мы сняли одну из них и спустились в зал, где теснились стойка и три столика. Заняв один из них мы уговорили пожилого мужчину с красным лицом приготорить нам хоть какой-нибудь еды. Судя по голосам, он отправил мальчишку домой с наказом жене прислать чего-нибудь съестного — кухни в заведении не водилось. Мы потягивали слабенький эль и ждали. Расчеты Дэна полностью оправдались — давешний путешественник зашел с друзьями обмыть возвращение.
Я попросила трактирщика налить чего получше и преподнесла контрабандисту кружку. Тот понюхал пойло, выдул половину, подошел к нашему столику и настороженно глянул: — Чего надо. — Не догадываешься?
Тот с подозрением переводил взгляд с Дэна на меня: — Ты, старуха, тоже пойдешь? — А куда ж я, его убогого, оставлю. Племяш он мой. Жар ребенком подхватил, теперь говорит еле-еле. Соображает получше, но все одно как дите малое. Здешние лекари не берутся. Артефакты, — Я презрительно дернула углом рта, — сам знаешь, не для нашего брата.