Крессида как-то разом скисла и надулась.
– Нет, нам бы хотелось не этого. Нам бы хотелось, чтобы вы, Джилли, жили в нем.
– Я? Почему? – Судя по голосу, Джилли была сбита с толку.
– Это было бы так удобно. Вы могли бы гораздо больше видеться с Исменой, – объяснила Крессида. – Вы всегда говорите, что мало с ней видитесь.
– Это правда, бабушка, – сказала Исмена.
Она была послушной, правдивой девочкой. Хелене нравилась племянница, но было в ней что-то нервирующее.
– Но вы и так живете совсем рядом, – сказала Джилли, – я не понимаю, почему из-за вашего переезда я буду больше видеться с Исси – Исменой, – быстро поправилась она.
– Кресс хочет выйти на работу на полный день, – сказал Мартин.
– Тогда вам понадобится это место для няни, – быстро сказала Джилли. – Но я по-прежнему не понимаю, каким образом вы можете позволить себе этот дом. – Она улыбнулась Крессиде. – Если только тебе предложили действительно хорошо оплачиваемую работу – ты ее, конечно, достойна и способна с ней справиться.
Хелену внутренне подташнивало от того, как мать лебезила перед Крессидой, но про себя она задавалась вопросом: не было ли в ее лестных словах какого-то скрытого смысла?
– Вот! – сказала Крессида. – Хотя мне действительно предложили работу на отличных условиях, но тут мы переходим к нашему потрясающему плану!
– А именно? – спросила Джилли.
В ласковом голосе матери Хелена расслышала стальные нотки. Крессида слегка подрастеряла свою уверенность.
– Джилли, мы считаем, вам пора подумать о себе. Хотя вы удивительно энергичны для своего возраста, но не становитесь моложе.
– И ты тоже, Крессида, – сказала Хелена.
– Для моего возраста? – Джилли была смущена и вместе с тем оскорблена. – Мне всего шестой десяток! Мне пока рановато думать о возрасте!
– Гостиница – это очень тяжелая работа, – настаивала Крессида. – Вы так частенько говорите.
– Но мама любит гостиницу! – сказала Хелена. – Ты предлагаешь ей отойти от дел? Пусть даже так, но с какой стати она должна переезжать в бабушкин флигелек?
Хелена кривила душой: она знала, что за этим последует, но хотела, чтобы Крессида с братцем сами все озвучили.
– Речь идет о перепрофилировании недвижимости, – сказала Крессида.
– Что? – спросила Хелена, отбрасывая церемонии. – Будь добра иногда изъясняться по-английски!
– Это английский, – сказала Исмена. Она была сбита с толку.
– Это английский, дорогая, – сказала Джилли, – но смысл не совсем понятен.
– Что именно ты подразумеваешь под «перепрофилированием»? – сказала Хелена. – Перевод недвижимости в сегмент повышенной комфортности?
– Нет, конечно, нет! – отрезал Мартин. – Слезай со своего любимого конька, Хелс.
– Мы бы никогда не стали предлагать никаких операций с вашим прелестным домом! – сказала Крессида. – Но вы владеете очень ценной недвижимостью и в случае ее продажи могли бы помочь Хелене купить что-нибудь, чтобы она могла заниматься ткачеством, а мы могли бы купить новый дом, и вы бы жили с нами!
Хелене вдруг стало плохо. Неужели Крессида предполагала, что мать продаст семейный дом, на сохранение которого при разводе было положено столько сил, чтобы они с Мартином могли переехать в особняк? Хелена с таким трудом сдерживала ярость, что слегка вспотела. Она налила себе стакан воды.
– Не уверена, что маме это понравится, – сказала она.
– Буквально на днях я читала в газете статью о том, что поколение беби-бумеров владеет недвижимостью стоимостью в миллионы фунтов, тогда как их дети отчаянно пытаются улучшить свои жилищные условия, – сказала Крессида.
– Но вы уже их улучшили, – сказала Джилли.
– И мама помогла вам в этом! – добавила Хелена.
Крессида бросила на нее испепеляющий взгляд.
– Пять тысяч, Хелена, разве это сумма? Не в наши дни.
Хелена увидела, как лицо матери исказилось от боли. Дать своим детям по пять тысяч фунтов в то конкретное время было настоящим подвигом. Ей пришлось так много уступить бывшему мужу, который вынуждал продать семейный дом, что у нее практически ничего не осталось.
– Тогда эта сумма была гораздо большей, – заметила Хелена. Она лишь потом узнала, в какой тяжелой ситуации оказалась Джилли, а иначе бы не взяла деньги.
– В любом случае, – с чуть смущенным видом продолжила Крессида, – мы просто хотели поделиться с вами нашим планом и предложить вам жить с нами под одной крышей… в старости.
Джилли вздохнула.
– Будь мне за восемьдесят или под девяносто, пожалуй, я была бы благодарна.
– Но деньги нам нужны сейчас, мама, – сказал Мартин, – а не после твоей смерти.