– Или я могла бы купить где-нибудь небольшой домик, тогда вам не потребуется флигелек для бабушки. Что было бы гораздо дешевле.
– Но нам нужна ты – для Исмены. И тебе непременно понравится!
– Я сказала, что подумаю, – повторила Джилли. – А пока хватит об этом.
Но она была так взбешена предложенным планом, что ей пришлось выпить чашку чая с печеньем, которое она постоянно пекла для других, а сама никогда не ела.
Джилли была уверена, что поступила правильно, не сказав дочери про оценку «Прекрасных угодий»: проговорись она о звонке Мартина, Хелена позвонила бы брату и накричала на него. В детстве они всегда хорошо ладили, но после женитьбы на Крессиде, когда Хелена уже перестала быть «младшенькой», отношения между ними порой бывали напряженными. Лучше уж Джилли все обдумает и примет самостоятельное решение.
Для пикника она решила приготовить сосиски в тесте, но с собственным слоеным тестом решила не связываться, а просто добавила к колбасному фаршу карамелизированный лук. Потом, сделав фаршированные яйца по-шотландски с копченым лососем, она занялась маленькими фруктовыми тарталетками, куда положила собственную замороженную малину. Пока Джилли была на кухне, она гнала прочь мысли о продаже дома, целиком сосредоточившись на подготовке идеального пикника для двоих. Хелена сказала бы, что этой провизии хватит не для двух, а для двадцати двух человек, но стряпня отгоняла тревогу, и Джилли знала в ней толк.
Следующим вечером Лео заехал за ней на лимузине. В смокинге он был неотразим, и Джилли радовалась тому, что на ней довольно дорогое длинное пальто и любимое платье. Она чувствовала себя приодетой, но не разодетой, и, что самое главное, в кашемировом палантине ей точно не будет холодно.
– Вы выглядите сногсшибательно! – сказал он, целуя ее в щеку и принимая корзинку для пикника.
– Вы и сами шикарно смотритесь, – сказала она, стараясь дышать размеренно. Последний раз она так чувствовала себя в обществе мужчины, когда только познакомилась со своим бывшим мужем, Себастианом. «К счастью, мне уже не двадцать лет, и я поумнела», – подумалось ей.
– Как мило с вашей стороны, что вы согласились пойти. – Он сел на заднее сиденье рядом с ней.
– Мне очень приятно, правда. Я с таким удовольствием готовила пикник.
– Будь это я, сначала были бы сэндвичи от «Маркс и Спенсер», а следом – упаковка шоколадных пирожных или молочных ирисок, или еще чего-нибудь в том же духе.
– Я все это люблю!
– В следующий раз. Но я сгораю от нетерпения узнать, что же у вас в корзинке.
– Нам предстоит культурная программа! – засмеялась Джилли.
От волнения и, возможно, от физического влечения голова у нее шла кругом. Что бы это ни было, это было прекрасно, и она собиралась наслаждаться каждой секундой.
– Не могу поверить, что вдобавок ко всему вы – потрясающая кулинарка, – сказал Лео несколько часов спустя, проглотив второе фаршированное яйцо с копченым лососем.
Для пикника он нашел восхитительное место в зимнем саду главного дома, откуда открывался вид на озеро и простирающийся за ним лес.
– Не потрясающая, – ответила Джилли, стараясь не хихикать после двух бокалов шампанского. – Просто у меня талант к выпечке.
– Я не пробовал выпечку, так что, получается, что вы – потрясающая.
Джилли посмотрела на него поверх бокала, пытаясь сообразить, что бы такое разумное сказать.
– Пора идти на второй акт, – наконец сказала она.
– В самом деле? И мы должны идти? А может, останемся здесь, съедим эти вкусности и выпьем еще? В конце концов, за руль ни вам, ни мне не садиться, а как часто мы можем это себе позволить?
– Не очень часто, но, боюсь, посмотреть второй акт нам придется. Здесь довольно много моих знакомых, и, если мы не появимся, начнутся пересуды.
Внутренне Джилли была взволнована перспективой стать объектом сплетен и домыслов. В настоящее время ее считали добропорядочной женщиной, и хотя прослыть непорядочной ей не хотелось, но оспорить чужие представления о том, кем она была на самом деле, было бы забавно. Она чувствовала, что у нее репутация довольно заурядной личности.
Лео припрятал корзинку в надежное место, и они вместе вернулись в главный амбар. Джилли усаживалась, размышляя, накинуть ли палантин, когда заметила, что ей машут.
Это была Мишель, мать Эми. В отличие от дочерей, они не были близкими подругами и познакомились, когда девочки пошли в школу. Мишель улыбалась, приподняв брови, и смотрела на Лео. Бессмысленно было делать вид, что они с Лео по чистой случайности оказались рядом.