Миновав круговую дорожку, по которой прибывали гости, Хелена обогнула дом, вошла через заднюю дверь и нашла мать на кухне. На столе остывал противень с песочным печеньем, очевидно, только что вынутый из духовки.
– Привет, мамочка! Опять печешь? Это я удачно попала.
Джилли рассмеялась.
– Ешь те, которые раскрошились.
– Нехорошо угощать гостей раскрошенным печеньем, – сказала Хелена, отправляя в рот два еще теплых кусочка. – Просто объеденье! Теперь понятно, почему мне пришлось съехать! Я бы так растолстела, что застряла бы в дверях, и тебе пришлось бы снимать ее с петель.
Джилли передвинула чайник на горячую конфорку.
– Люблю смотреть, когда кто-то ест. Последний раз я предложила Крессиде печенье, а она взглянула на меня так, как будто я предлагаю ей собачье дерьмо на салфетке.
Хелена оценила настроение матери. Лично ее невестка всегда бесила, но мать в целом была более терпимой. Джилли, похоже, не хотела распространяться об образцовой жене сына, или «вобле», как за глаза – и с чувством вины – звала ее Хелена.
– Почему ты заговорила о ней? – спросила она, беря еще один кусочек и усаживаясь.
– Она только что звонила. Хочет, чтобы мы пришли к ним на воскресный обед. Это мило, не так ли?
В голосе матери слышалось отчаяние, поэтому Хелена кивнула, как она надеялась, с нейтральным видом.
– Не припомню, когда мы виделись последний раз. Можем взять на потом бутерброды и съесть их в машине.
Мать рассмеялась.
– Хелена! Я знаю, что она не самая радушная хозяйка, но голодной ты никогда не уходила.
– Уверена, что мы получим именно то количество калорий, которое соответствует легкому обеду, и, как всегда, будет много вкусной капусты для сытости. Но и с мыслью о том, что хорошо пообедали, мы тоже никогда не уходили, верно? – Хелена давно отказалась от попыток скрывать свои чувства к невестке. – Всякий раз при виде Крессиды – небеса обрушатся, если к ней обратится Кресс – с ее перекачанными руками и идеальным искусственным загаром, мне хочется сказать: надень кардиган и съешь булочку! Но, мама! У меня есть новости… типа того.
– Правда, дорогая? Мне заварить чай? Ты обедала?
– Да, пожалуйста, чаю, – сказала Хелена, предчувствуя волнение матери. – А обедать не буду, я съела огромный сэндвич на дрожжевом хлебе с ветчиной и сыром, и это было очень вкусно!
Поставив чайник, Джилли уселась напротив дочери.
– И что за новости?
Огромный пушистый рыжий кот, видимо тоже жаждущий информации, плюхнулся на колени Хелены, как меховой мешок с песком. Хелена машинально принялась его гладить.
– По просьбе арендодателя мне пришлось спасать котенка из очень узкого пространства с помощью лестницы. Котенок был раз в десять меньше тебя, Улисс.
– Но, моя дорогая, у тебя же клаустрофобия!
Джилли отодвинула печенье подальше от кошачьей шерсти.
– Я знаю! Я вроде как надеялась, что она прошла, но там, внизу, где вокруг была земля, все так напоминало могилу. Кругом громоздились отвалы, и в любой момент нас с котенком могло засыпать.
При воспоминании о том месте Хелена снова ощутила дрожь и отломила кусочек печенья, которое вполне годилось для постояльцев.
Джилли нахмурилась.
– Это тот арендодатель, из-за которого ты вот-вот станешь бездомной?
– Да. У меня только один арендодатель. Но ведь я не могла не спасти котенка, верно?
– Какая ты смелая.
Это был именно тот ответ, которого она ждала.
– Это было непросто! Но Джаго, хозяин, слишком рослый и не поместился бы там.
Джилли пододвинула свой стул чуть ближе к Хелене.
– Но он мог бы найти кого-то еще?
– Времени не было. Щебень мог в любой момент осыпаться. Много ли котенку надо?
– Это верно. – Джилли поднялась, чтобы заварить чай. – Хочешь бренди? Или успокоительного?
– Бренди мне уже предлагали, но я отказалась. А успокоительное – это мысль.
Ей послышалось, как мать, отправляясь за бутылочкой, пробормотала:
– По сути, никакой разницы.
Проводив дочь, которая отбыла с пластиковым контейнером соуса болоньезе и запасом печенья, Джилли принялась искать телефон, чтобы договориться о встрече. Она сообщила Хелене об обеде с братом и невесткой, но умолчала о словах Крессиды, сопутствовавших приглашению: «У нас есть потрясающий план, которым мы хотим поделиться с вами». Джилли догадывалась, о каком плане идет речь, и хотела подготовиться к разговору. И потому встречалась с бухгалтером.
Уильям Дэвис был ее бухгалтером в течение семи лет. С ним она советовалась, когда начинала гостиничный бизнес, и с тех пор он был в курсе всех ее дел. Его порекомендовала подруга, решив, что Себастиан, бывший муж Джилли, которого во время бракоразводного процесса «по-свойски» консультировал школьный приятель-адвокат, находится в слишком выгодном положении. Подключив к делу Уильяма Дэвиса, она попыталась уравнять позиции сторон.