За стеклами обозначился сад, освещенный падающим из комнаты светом. Отражение в стекле не позволяло подробно его рассмотреть, но это был сад с фотографий в альбоме.
Таро перевел взгляд на сливу в правом углу. В темноте было не разобрать, но там как будто ничего не было. Это возле нее Усидзима Таро рыл яму. Что-то пересаживал или закапывал.
Приступая к стрижке, Таро заметил, что Харутэру держит во рту палец.
— Что такое?
— И у Кэйго, и у Юки выпали…
Мальчик указательным пальцем дотрагивался до нижних передних зубов. Мивако из-за кухонной стойки пояснила:
— У его друзей молочные зубы выпадают, вот он и переживает. Не нравится быть последним.
Харутэру повернулся к Таро и широко раскрыл рот. Голубовато-белые зубки выстроились в ряд.
— Если сейчас эти не выпадут, новые зубы вырастут в другом месте. Ну, скажем, на руке, — сказал Таро, но сразу извинился за шутку, потому что заметил на лице у Харутэру испуг.
Таро вспомнил, как еще в старших классах считал, что коренные зубы выпадают, как и молочные. Кто-то из родственников рассказывал, как ужасно, когда удаляют зуб мудрости, и посмеялся над вопросом Таро, в чем ужас-то. Должно быть, из-за строения челюсти у Таро все зубы мудрости выросли одновременно, ни одного не пришлось удалять. Ему никогда не говорили, что он похож на отца, но кости, видно, у него были такими же прочными.
После стрижки Таро надолго захватили дети. Он когда-то играл с племянником и племянницей бывшей жены, поэтому ему было привычнее, чем Ниси, общаться с ними. Слушая, как детишки выкрикивают имена персонажей мультфильмов, он подумал, что тоже, пожалуй, уже подпал под воздействие этого дома.
Мивако и Ниси готовили крабов. Мивако, родители которой были с побережья Охотского моря, обращалась с ними привычно: не прерывая рассказ, она ловко ломала клешни сваренных крабов, заметно оживилась и совсем не походила на себя прежнюю.
Таро слышал от Ниси, что Мивако неуютно в слишком большом доме, и подозревал в этих словах лукавство, но, глядя на грызущую краба молодую женщину, поразился тому, что это может быть правдой. Жизнь, которой все завидуют, может оказаться не для тебя. Таро подумал: дайте всем возможность жить в этом доме, так кто-то согласится, а кто-то и нет.
Нумадзу — тот уже, наверное, пристрастился к крабам. И засыпанное снегом, стынущее на морозе кладбище тоже когда-нибудь станет ему родным. Таро чувствовал, что и ему здешний пейзаж давно стал ближе, чем улица его детства, а в голове всплыла картинка: Нумадзу с женой на лыжной прогулке, довольные, в одинаковых вязаных шапочках.
Вокруг большого стола на колесиках, стоявшего на зеленом коврике, ели крабов, делали роллы с икрой, тунцом и лососем, взрослые пили пиво. Мивако, видно, уже давно не пила и несколько раз спрашивала Ниси, не покраснело ли у нее лицо. Дети были совершенно довольны: съев присланное из родительского дома Мивако мороженое, возбужденные приходом гостей, они принялись носиться друг за другом по комнате.
Харутэру и Юна с громким смехом бегали вокруг стола. Мивако встала и пыталась их урезонить, но дети не обращали внимания и, распалившись, гонялись наперегонки. Они преследовали друг друга, кружа по комнате, словно подхваченные водоворотом: «Стой! Не поймаешь!» — и уже не могли остановиться.
«И как им не надоест», — с легкой тревогой подумал Таро; вдруг ему показалось, что огромная комната с потолочными перегородками в индийском стиле сама начинает вращаться. Он заметил пристальный взгляд Ниси и вспомнил: «А, да, я должен опрокинуть стакан», и тут ему бросился в глаза несущийся на них Харутэру.
— Ах! — вскрикнул Таро.
В следующий миг Харутэру врезался в спину Ниси, и та от сильного толчка упала головой на стол. Не только ее стакан, но и другие стаканы, и тарелки посыпались с накренившейся столешницы, раздался звон бьющегося стекла. Харутэру, оседлавший Ниси, ничуть не смутившись, с воинственным кличем соскочил на пол. Позади уткнувшейся лицом в стол Ниси с растерянным видом стояла Юна.
— А-а! — раздался теперь вопль Мивако.
…Бросив взгляд на ее лицо, Таро понял, что имела в виду Ниси, характеризуя Мивако словами «прямо как ребенок».
Ниси медленно приподнялась. В ее левую руку вонзились осколки стекла. Рукав был засучен; на голой руке в нескольких местах выступила кровь. И на лице — кровь.
Подскочившая Мивако, увидев лицо Ниси, снова закричала. Харутэру и Юна как по команде заревели.
— Ничего страшного.
Ниси уцелевшей от порезов правой рукой вытерла кровь с левой щеки. Кровавый след, словно размазанная по картине краска, полосой протянулся к уху.
— Можно мне воспользоваться ванной комнатой?
Мивако, словно в шоке, переспросила:
— Что?
— Можно мне в ванную, смыть кровь?
— Да, да.
Мивако подчинилась было желанию Ниси, но у двери остановилась:
— Лучше бы в больницу.
…— Сначала в ванную. Во всяком случае, хоть раны промоем, — внезапно подал голос Таро.
Мивако несколько секунд стояла с бессмысленным видом, но потом пришла в себя:
— А, да. Я принесу что-нибудь переодеться.
Таро остановил ее:
— Сначала убрать: для детей это опасно. Я займусь Ниси.
Таро подумал, что для человека, который ради достижения цели готов на такие раны, сделаешь что угодно. Уже несколько лет у него не возникало желания кому-либо помогать. Сейчас же он чувствовал, что просто обязан это сделать. Таро подхватил медленно поднявшуюся Ниси, вывел в коридор и открыл дверь находившейся справа туалетной комнаты. Ниси показывала ему план дома, и он запомнил расположение комнат.
Они прошли между стиральной машиной и двумя раковинами — не такими, как в альбоме «Весенний сад», открыли узорчатую стеклянную дверь в глубине помещения. Таро нажал выключатель, и сразу же вокруг них возникло желто-зеленое пространство. Ниси увидела его целиком. Да, здесь ее окружала гамма цветов от зеленого до желто-зеленого. На стенах, на краях самой ванны пересекались, натекали одна на другую линии разного цвета, и сам воздух казался окрашенным в зеленоватый цвет.
В отличие от альбомного снимка, сейчас был вечер: из окна не падал свет. При электрическом освещении зеленый цвет плитки был менее ярким, чем на фотографии, которую Таро часто рассматривал. Он испытал легкое разочарование. Всего лишь ванная комната в чужом доме. С резиновыми мячиками, в которые играли дети, с раковинами, на которых наклеены картинки с персонажами мультиков, с выстроившимися в ряд простенькими бутылочками шампуня.
Ванная комната в доме, где в 2014 году живет молодая семья.
Ниси, забыв о впившихся в руку осколках, присела на край ванны и оглядывала окружающее их небольшое пространство. Губы приоткрыты, глаза за стеклами очков поблескивают: смотрит на воплотившуюся мечту. Кровь из раны на щеке подсохла, теперь это бурая царапина. Таро заметил на ее губах легкую улыбку. И вспомнил ее слова: «Мне повезло».
Ниси, увы, так и не сфотографировала ванную комнату с зеленой плиткой, хотя маленькая камера лежала у нее в кармане. Она забыла. Только запечатлела в памяти.
Вызвали такси, и Таро повез Ниси в больницу, где пациентов принимали круглые сутки. Ждать им пришлось довольно долго, но Ниси ни разу не пожаловалась на боль. Она была сильно возбуждена, без умолку говорила о мозаике в ванной комнате.
— Что же смешать, чтобы получить такой цвет? Может, акварель с акрилом? Вдруг да подойдет, чтобы передать такое. Как вы думаете?
— Я же не пишу картины…
— Ну да, конечно. Я не такой уж профессионал, но, думаю, в данном случае лучше не красить каждую плитку отдельно, а придать цвет всему интерьеру. Можно раскрасить и цветными карандашами.