— А я думал, уже все всё знают. Надо тебе почаще заглядывать в «Реле», сплетни рождаются именно там, — ответил Майк со смехом.
— Но это, как я понимаю, не сплетня? — спросила Пичес.
— Думаю, нет. А ты как думаешь, дорогая? — обратился он к Фрэнки.
— Затрудняюсь ответить, — сказала она, заметив, как недобрым огоньком блеснули глаза Пичес.
— Очень умно с вашей стороны, Фрэнки, — заявила Пичес. — Даже у меня не хватило бы денег, если бы решила ставить по десять долларов на каждую девушку, которая решала, что ей удалось заполучить Майка Аарона. По моим наблюдениям, ему все надоедают месяца через два, максимум через два с половиной. Я, кажется, продержалась целых три, правда, Майк? И считала это большой удачей, учитывая привычки Майка.
— Это было семь лет назад, Пичес, — спокойно сказал Майк. — Тогда ты еще не была такой сукой. А я не был влюблен и не скрывал этого, если ты помнишь. Пойдем, радость моя, выпьем чего-нибудь.
Пичес прикусила губу. Кажется, это самый мерзкий из приемов, которые она устраивала. Все роскошно проводят время, а она только злится.
Глядя вслед удаляющимся Фрэнки и Майку, Пичес заметила девушку, эффектно застывшую в дверях. Судя по росту, казавшемуся еще больше из-за туфель на высоченной платформе, это была какая-то манекенщица, но Пичес совершенно неизвестная. Лицо у нее было смертельно бледным, красная помада на губах казалась почти черной, глаза были густо подведены, а платиновые волосы острижены совсем коротко и торчали во все стороны. Платье ее походило на видавшую виды ночнушку какой-то шлюхи. Оно было из черного атласа и муслина, с глубоким, почти до середины груди вырезом, кое-где продранное и с подолом, который лохмотьями свисал вниз, а кое-где был разорван до бедер. Ее потрясающе длинные и стройные ноги были видны почти целиком, а черные чулки, над которыми виднелась полоска кожи, были прихвачены алыми подвязками. Да, она была похожа на какое-то беспутное, почти развратное, но божественное создание.
Все головы повернулись к ней, все разговоры смолкли.
— Пичес, прошу простить за опоздание, но этот великий парикмахер провозился со мной целую вечность, — сказала она удивительно приятным голосом. Под пристальным взглядом присутствующих она прошла через всю комнату и подошла к хозяйке. Она была словно пришелица из другой жизни.
— Эйприл!!!
— Вернее, то, что от нее осталось, дорогая. Надоело мне быть приличной девочкой. Вам нравится? — И Эйприл картинно замерла, расставив ноги в стороны и запрокинув голову. — Мне кажется, это просто божественно. Ни за что не поверите, во что мне обошлось это платье. Оно стоит почти столько же, сколько эти восхитительные туфли.
Тишина заполнилась наконец шумом голосов — каждый высказывал свое мнение. Молчали только Мод, которую словно парализовало, Фрэнки и Майк, направившиеся назад к Пичес, и Дарт Бенедикт, тут же подскочивший к Эйприл.
— Эйприл, — сказал он торопливо. — Я — Дарт Бенедикт. Ты — настоящее «Лицо сезона»! Великолепно! Гениально! Потрясающе! Прими мои поздравления! Но ты сделала только первый шаг к вершине. Я помогу тебе довести это до совершенства. Мой парижский филиал устроит тебе обложку французского «Вога», итальянского и, может быть, американского в следующем месяце, и все, что ты пожелаешь. Но действовать надо быстро. Завтра утром я к тебе заеду.
— Но… но как же Джастин? Ведь так… так нельзя поступать.
— Ничего подобного! Ведь ты работаешь для себя. А с Джастин у тебя контракт на работу с Ломбарди. Тебе надо раскручиваться немедленно. А у нее недостаточно опыта, и она не сможет сделать то, что я…
— Не разговаривай с этим человеком, Эйприл, — сказала Фрэнки, отодвигая его в сторону. — Он не имеет никакого права вести с тобой переговоры. У тебя контракт с агентством «Лоринг». Более того, после показа Ломбарди ты, возможно, будешь занята на последующие четыре года…
— Я сделаю Эйприл знаменитой через несколько дней, — перебил ее Дарт, снова придвигаясь к Эйприл. — Лоринг этого не может. Эйприл, ты же не рабыня, а Джастин даже нет здесь. А у вас, Фрэнки, хоть вы и незаменимы, нет моих связей. Значит, завтра в девять, Эйприл?
— Да… конечно… — взволнованно ответила Эйприл. — Ничего страшного не случится, если я разведаю обстановку. Кто-нибудь знает, где Мод?
— Я здесь, — ответила Мод, подходя к ним.
— Дорогая! — Эйприл обняла Мод за плечи и, внимательно посмотрев ей в глаза, поцеловала ее в губи. — Надеюсь, ты понимаешь, что все это — твоя заслуга. Без тебя у меня никогда не хватило бы на это смелости.
— Я никогда не советовала тебе менять внешность! — воскликнула Мод. Она никак не могла поверить, что Эйприл теперь не классическая красавица.
— Ты привыкнешь, дорогая. Я не изменилась и докажу тебе это, — рассмеялась Эйприл и снова поцеловала ее, медленно и с наслаждением. — Ну, разве все не так, как прежде? Послушайте, вы можете биться за меня, сколько вам будет угодно, а мы с Мод пойдем выпьем шампанского.
— Господи! — ужаснулась Фрэнки.
— Не знал, что Эйприл лесбиянка, — задумчиво проговорил Дарт Бенедикт. — Очень интересно. Старушка Мод сразу это вычислила.
— Наверное, здесь, в Париже, вода особенная, — расхохоталась Пичес. Она внимательно наблюдала за встречей двух подружек, как, впрочем, и все присутствующие. Да, прием обречен на успех. О нем будут говорить по всему городу. Завтра ее телефон будет звонить без умолку.
— Да нет же, Пичес, она всегда была ею, просто не догадывалась об этом, — возразил Дарт. — И все это как нельзя вовремя. Она вызывающе прекрасна, даже не би-, а трисексуальна, чуть зловеща и до мозга костей эротична. Мы все ищем нового направления, ждем кого-то, кто не будет второй Синди или этой пастушкой Клаудией. Эйприл будет так знаменита, что даже мне это трудно представить.
— Мне интересно, что скажет Марко, когда ее увидит, если, конечно, он соблаговолит почтить нас своим присутствием, — сказала Пичес, уже не в силах скрывать свое нетерпение.
— Он только что появился, — ответил Дарт, глядя поверх ее головы и кивком приветствуя Марко, который с Тинкер под руку направлялся к ним.
Мужчины обнялись, а рядом с ними стояли Пичес, Фрэнки и Майк. Никем не замеченный, Том Страусс выглядывал из-за спины Майка.
— Помнишь девушку, про которую я тебе рассказывал по телефону? — сказал Марко Дарту. — ~ Позволь тебе представить мою музу Тинкер Осборн. Как она тебе нравится, друг мой?
— Твой вкус улучшается, хотя я думал, что с ним уже ничего не станется, — ответил Дарт, целуя Тинкер руку. — Теперь мне понятно, из-за чего Марко сходит с ума, — добавил он, не выпуская руки Тинкер из своей и говоря так, будто они были наедине. — Мы все гадали, сможет ли он в конце концов прервать работу и привезти вас на прием. Мне совершенно очевидно, почему он не торопился, — ему просто не хотелось делиться своим восторгом с толпой малознакомых людей. Марко, ну разве можно быть таким жадным?
— Когда мужчина находит женщину своих снов, Дарт, он хочет, чтобы она всегда была рядом. Но когда эта женщина вдохновляет его к творчеству — тогда ее вообще не хочется отпускать. Руки прочь, друг мой! — сказал Марко, обнимая Тинкер за талию. — Я тебе о ней только рассказывал, а отдавать ее тебе я не собирался.
— Тогда тебе не следовало нас знакомить. Тинкер, я только что предложил Эйприл встретиться со мной завтра и поговорить насчет фотографий на обложки ведущих журналов, и она согласилась. Думаю, для вас я мог бы сделать не меньше. Не присоединитесь ли вы к нам завтра в девять? Я хочу, чтобы работники моего парижского филиала вас увидели и дали несколько советов о том, как вас лучше всего можно подать.
— У меня в десять урок танго, но я…
Том Страусс вышел из-за спины Майка и сбросил руку Марко с талии Тинкер, а потом схватил Марко за плечи и начал его сердито трясти.
— Если ты, сволочь, еще раз до нее дотронешься, я разорву тебя на части!
Марко без предупреждения толкнул Тома в грудь, а Том ответил ударом в челюсть. У Марко потекла из губы кровь, и Майк с Дартом бросились их разнимать. Им это удалось, а Фрэнки кинулась через всю комнату к Некеру и стала что-то шептать ему на ухо.