Оборотень? С каких пор?
Я знала ответ. Знала. Потому что однажды уже пробегала через восточные ворота, но тогда со мной был Гидеон. Он заставил меня пойти первой, чтобы сберечь. У него на ноге осталась кровоточащая рана. Я думала, Гидеон порезался о прутья, но теперь поняла, что его укусили или оцарапали.
Как передается оборотничество? Как болезнь? Или как проклятие? Кажется, я смотрела фильмы и читала книги с обеими версиями.
Тишину ночи разорвало завывание, раздавшееся прямо позади меня. Выскочив из рощи, я оказалась на поляне. С востока над горизонтом поднималась полная луна. У меня горели легкие, но я бежала изо всех сил. Оставалась примерно тысяча ярдов до стены, ворот и безопасности.
До спасения от проклятого зверя.
Наверняка Гидеон находился во власти проклятия. Какого-то волшебства. Ибо любая болезнь обоснована логикой и наукой, в то время как в золотой цепи не было ничего логичного. С научной точки зрения волшебства не существует. Но цепь бесспорно существовала.
Даже проклятие можно снять. Гидеон забрал цепь, предвидя опасность, грозившую мне с восхождением полной луны. Он пытался прогнать меня. Спасти мне жизнь.
Тогда какого черта Гидеон предлагал выйти за него замуж? Зачем просил отдаться ему? Ведь согласись я и пусти его в свою постель, все равно оказалась бы здесь. Сегодня ночью я в любом случае осталась бы без защиты.
Значит, проклятие можно было снять. Я невольно замедлилась, судорожно осмысливая то, что уже знало мое заходившееся сердце.
В спальне зверь смотрел на меня глазами цвета первой весенней травы. Гидеон был заперт в теле монстра. И если мои догадки были верны, я обладала властью освободить его. Он каждую ночь говорил мне, как это сделать.
Вот только едва ли зверь предложил бы выйти за него замуж.
Внезапно я понадеялась, что он притащит за собой дубовую кровать.
Увы.
Повернувшись спиной к восходившей луне, я встретила зверя, беззвучно пробиравшегося через рощу. Он двигался так стремительно, что даже не остановись я, едва ли добралась бы до ворот.
Зверь замер, не понимая причин моего промедления. Или же Гидеон боролся с ним.
— Кора… — донеслось до меня болезненное рычание.
Ухватив футболку за подол, я стянула ее через голову. Тут же рычание окрасилось голодом. Зверь был уже близко, такой огромный и широкоплечий, словно надвигавшаяся на меня гора с глазами, пылавшими диким зеленым огнем.
Большой пенис стоял. Волшебство или нет, мы никак не могли сочетаться. Я бы не сумела взять его рот, не заработав растяжение челюсти. Никто бы не сумел, разве что женщина-змея, если таковая существовала. Поэтому я молилась, чтобы зверь сумел получить удовольствие иным способом.
Дрожащими пальцами я расстегнула джинсы. Он почти добрался до меня, поэтому я не пыталась быть грациозной и не чувствовала себя сексуальной. Скинув джинсы вместе с трусами, я отвернулась от зверя и, опустившись на мягкую траву, наклонилась.
— Предлагаю себя для твоего удовольствия, — выпалила я и, закрыв глаза, ждала.
И ждала. От холода и страха мои соски сжались. Кожу болезненно покалывало.
Я ждала. Пока шорох шагов и тепло за моей спиной не возвестили о приближении зверя.
Я ждала. Пока горячее дыхание не овеяло мои ягодицы, и в тишине весенней ночи не раздалось тихое рычание.
Вдруг я недооценила угрозу, и меня сейчас разорвут на клочки? Большие руки ухватили меня за бедра, когтями покалывая кожу. Я старалась не хныкать, однако не сдержала вскрик, когда у меня между ног заскользил длинный горячий язык.
От шока я рванулась вперед, но зверь вернул меня в прежнюю позу. Его предостерегающее рычание становилось громче с каждым облизыванием. Мою промежность опалило жаром, и я неудержимо задрожала, раздираемая внутренним противоречием. Опершись на локти, я прислушалась к грохочущим стонам за своей спиной и узнала в них звуки, издаваемые Гидеоном в башне две недели назад и нынче утром в моей постели.
— Гидеон, — застонала я, подаваясь к нему.
Он был неутомим. Наслаждаясь вкусом, Гидеон доставлял мне удовольствие и водил шероховатым языком по клитору, пока я не скрутила пальцами траву и не вскрикнула в безумном экстазе. Зверь ритмично входил в меня языком, словно хотел слизать все соки со стенок лона. С Гидеоном я могла отказаться, если наслаждение становилось чрезмерным, теперь же меня крепко держали когтистым руками и вырывали из моего тела оргазм за оргазмом. Меня изводили наслаждением, и в итоге я растянулась на траве, слишком уставшая, чтобы стоять на коленях.
Но Гидеон не закончил. Снова сжав мои бедра, он поднял меня повыше и прижался массивной горячей головкой к девственному входу.