Отпустив цепь, Гидеон попятился, оставив меня на кровати. Мое сердце ныло от боли и удивления, тело горело от тоски и желания.
Он напряженно осмотрел меня с головы до пят.
— Тебе повезло, что ты не приехала вчера вечером. Тебя бы ждал совсем другой прием.
Какой еще прием?
— Лучше или хуже?
— Для тебя или для меня? — его глаза замерцали горячим диким светом. — Прошлой ночью я бы трахнул тебя и сделал своей, не заботясь, хочешь ли ты.
«Не заботясь», — я попятилась. Подальше от мужчины, не заботившегося о моих чувствах. Мне было ненавистно слышать его холодный смех, раздавшийся в ответ на мою дрожь.
— Тебе невыносима мысль о моих прикосновениях? — Гидеон посмотрел на свои окровавленные руки. — Неважно. У меня будет целый месяц, чтобы привязать тебя иным способом.
— Иным? — в расстройстве закричала я. — Ты о чем?
Он двигался нечеловечески быстро. Рухнув перед кроватью на колени, Гидеон притянул меня к себе, и мы почти соприкоснулись губами.
— Кора Уокер, — хрипло прогрохотал он. — Ты встанешь на четвереньки и с любовью в сердце предложишь себя для моего удовольствия?
Задыхаясь, я смотрела на него не только в неверии, но и в гневе.
— Почему ты так жесток?
— Интересно, к кому я жесточе, к тебе или к себе, если прошу отдать мне сердце, даже зная, что ты откажешь? — взгляд зеленых глаз обжигал. — И все же я не могу остановиться. Поэтому спрошу, и мы посмотрим, кому из нас будет больнее, — намотав цепь на окровавленные пальцы, Гидеон запрокинул мне голову, будто хотел поцеловать в губы. — Кора Уокер, ты выйдешь за меня замуж?
Глава 2
Гидеон
Следующим вечером, сидя с Корой за обеденным столом в семейном крыле, я спросил ее снова.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Она ответила так же, как и тогда, в моей постели. Но на этот раз по ее щекам не текли слезы, падавшие на мою грудь каплями свинца, оставлявшими волдыри на сердце.
— Сними с меня цепь, и посмотрим, — спокойно ответила Кора, съев ложку супа.
«Посмотрим», — она искала пути к спасению. Кора по-прежнему не поднимала на меня красивые синие глаза и постоянно глядела в сторону, словно хотела оказаться подальше отсюда.
Да, я мог снять с нее цепь. Но тогда Кора оставила бы как меня, так и Блэквуд.
Стоило ей пройти через ворота, и я бы умер. Проклятие и магия, создавшие цепь, не могли быть объяснены ни логикой, ни наукой, но даже они подчинялись определенным правилам. Мои родители не жалели денег, ища ответы…и лекарство.
Ответы они нашли. В том числе и правила. Другой вопрос, что лекарства не было.
Зверь во мне. Он никуда бы не исчез.
Тем не менее, существовал способ контролировать животное, ведь зверь и человек делили одно сердце, одну душу. Поэтому если человек был достаточно силен, он мог научиться управлять зверем…почти всегда. Но как бы я ни боролся, как бы ни желал, каждое полнолуние зверь все равно брал надо мной верх.
Был еще один способ приручить его. Ибо в любви зверь не знал рамок. Человек мог совладать с собой, зверь — нет. Самоконтроль человека — ничто в сравнении с властью женщины, владеющей его сердцем.
И Кора владела моим уже очень, очень давно.
Зверь изначально знал о ней, ощущал ее в нашем общем сердце. И он всегда к ней стремился. Вот почему я велел отослать ее — подальше от зверя.
Еще одно правило — если мужчина поклялся жениться и любить, обещание сковывало его женщину, стоило ей лишь приблизиться. Оковы могли принять любую форму, в нашем же случае ими стало ожерелье. Кору привязал ко мне невинный подарок, преподнесенный с самыми чистыми намерениями.
Мое предложение руки и сердца уничтожило бы или ее, или меня. Потому что зверь учуял Кору. Он узнал ее вкус. Она стала его мечтой точно так же, как и моей.
Он собирался бороться за обладание ею. Если бы Кора отдалась нам по любви, если бы согласилась стать нашей, зверь бы успокоился и ел у нее с рук, появляясь только чтобы защитить ее.
Но если бы Кора ушла и разбила наше сердце, он бы погиб.
И я вместе с ним.
Если бы она сбежала, я бы приветствовал смерть. Лучше умереть, чем жить с ароматом Коры, навечно запечатленным в моих легких. Чем жить со вкусом ее кожи на языке. Смерть лучше жизни без Коры. И все же я еще не был готов уйти. До следующего полнолуния ей ничего не угрожало, но потом у нас не осталось бы выбора.
Если бы зверь взял свою женщину силой, я бы навеки остался животным. Он бы изо всех сил стремился снова овладеть ею и никогда не отдал бы мне бразды правления. Пока что я мог держать его на поводке. Но если бы мне пришлось навсегда превратиться в животное, ведомое отчаянным желанием обладать Корой…