Нет, я не тратил.
— Я практически живу в юго-восточной башне. Ты всегда можешь прийти и посмотреть, чем я там занимаюсь.
— Мне все равно, чем ты там занимаешься, — резко ответила Кора. — Я лишь хочу, чтобы ты меня освободил.
Зверь мгновенно взъярился, требуя взять ее и убедиться, что она никогда не сможет уйти.
— Тогда выходи за меня замуж, — процедил я, сражаясь за самообладание.
Кора оттолкнулась от стола. Золотые звенья тихо звякнули на мраморном полу, и она замерла, обреченно стиснув зубы, словно не вспоминала о цепи, пока не услышала звон.
Мою грудь свело в агонии. Зверь взревел, требуя облегчить страдания Коры, и я сорвался с места. Подскочив к ней, я обхватил ладонями ее лицо.
Мы не могли отпустить ее. Еще нет.
Склонив голову, я завладел губами Коры. Сначала она напряглась, но затем прерывисто вздохнула и уступила мне. Кора приоткрыла рот, и я ворвался в него языком, пробуя терпкость супа, смешавшуюся с ее собственным поразительно ярким вкусом. Я жадно насыщался Корой, слабо цеплявшейся за мои руки. Аромат ее возбуждения витал в воздухе, как сладчайшие духи.
Когда я отстранился, взгляд ее синих глаз был рассредоточенным, губы покраснели и припухли, соски напряглись под тонкой тканью блузки. Мужчина и зверь требовали немедленно овладеть Корой, но нам от нее нужен был не только секс.
— Завтра, — прорычал я у ее губ. — Завтра ты ответишь «да».
****
Но на следующий день ответ был тем же, небрежно брошенный за трапезой из жареной цесарки.
— Сначала освободи меня.
Еще нет. Я промолчал, несмотря на то, что холодная горечь впилась в мое горло ледяными когтями — опаляющее раздражение, покалывавшее кожу. Зверю не нравилось носить одежду, но с появлением Коры я снова начал одеваться. Хотя на мне было не много вещей. Зверь не потерпел бы ни обуви, ни белья. Даже хлопковая рубашка и изношенные старые джинсы натирали кожу и сковывали движения.
— Мой багаж остался у восточных ворот, — заговорила Кора, словно желала отвлечь меня и пресечь просьбы встать на четвереньки. — Сможешь завтра принести его?
— Я уже забрал твой чемодан, — меня притянул ее аромат во время пробежки. Нам со зверем нравилось проводить время на улице. — Сегодня днем я перенес его в твою спальню.
Покои в северо-западном крыле — как можно дальше от моей комнаты.
— Спасибо, — рассеянно поблагодарила Кора, вилкой ковыряя еду. — Чем еще ты сегодня занимался?
— Наблюдал за тобой.
— Откуда? — вскинув голову, она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
Издалека, поскольку не был уверен, смогу ли держать себя в руках. После приезда Коры зверь стал настойчивей.
— Из северо-восточной башни.
— Ты сказал, что все время проводишь в юго-восточной.
— Так и было, пока ты чуть не задушила себя, — разгуливая по большой лужайке и проверяя длину привязи. В нескольких шагах от главных ворот цепь натянулась. Но Кора металась в безуспешных попытках разорвать или растянуть цепь, пока не рухнула на землю и не разрыдалась.
Впиваясь когтями в каменный подоконник, зверь боялся, что она серьезно поранится, и готовился в любой миг броситься к ней. Именно я сдержал нас, не зная, смогу ли контролировать его рядом с Корой. Вырвись он на волю, и ему было бы мало ослабить натяжение цепи. Зверь не остановился бы, пока не сделал бы Кору своей.
Она вяло передвинула вилкой морковь на тарелке.
— Цепь не дает мне выйти из поместья.
— Не дает. И не даст, — пока я не откажусь от клятвы.
— Ты держишь меня здесь, — осуждающе заявила Кора, — хотя можешь освободить.
— Могу, — мягко согласился я, — но не стану.
У нее задрожали губы, и она посмотрела на меня с ненавистью в синих глазах. Кора резко встала из-за стола и собрала посуду, чтобы унести на кухню.
— Я ведь разрешаю тебе выходить из спальни, — выступил я. — Разве ты не рада?
Кора бросила тарелку мне в голову.
****
Мне всегда нравилось, что Кора была бойцом. Нравилось, что она никогда не сдавалась.
И все же мне было невыносимо наблюдать за тем, как она изводилась.
На большой лужайке зверь приказал бежать, и я бросился по траве к Коре, но не позволил ему проявить себя.
Каждое ее рыдание, каждый вздох пробивали дыру в моем сердце. Длинная золотая цепь струной тянулась от самого поместья, однако Кора упорно рвалась вперед и боролась.
Лучше пусть борется со мной.
Я грубо схватил ее за талию и прижал к своей груди.
— Хватит!
— Отпусти меня! — кричала Кора, пока я нес ее в дом. Тут же натяжение цепи ослабилось. — Будь ты проклят, Гидеон. Верни меня обратно! — ее голос охрип от удушения или рыданий. Может, от того и другого. На горле Коры остались яркие красные следы.
Ни за что на свете я не отпустил бы ее и не вернул обратно.
Сжав кулаки, она начала бить меня по плечам. Сильные удары отдавались даже в моих голенях.
У меня затвердел член, становившийся все жестче с каждым шагом. Зверю нравилась агрессия.
Но не мне. Не когда каждый удар сопровождали надрывные рыдания. Быстро обессилев, Кора беспомощно расплакалась у меня на плече.
— Больше никогда так не делай, — мое горло сковало болью, поэтому говорил я хрипло и резко. — Только попробуй, и я посажу тебя под замок.
— Тогда я выпрыгну из окна!
Меня окутал леденящий ужас, и зверь попытался прорваться через раны, оставленные словами Коры.
— Не смей даже говорить такое! — взревел я, и она вздрогнула, уткнувшись лицом мне в шею. Прежде чем снова заговорить, мне пришлось поднапрячься и взять себя в руки. — Ты бы спрыгнула?
— Нет, — тихо ответила Кора.
Меня тревожил сам факт того, что подобные мысли пришли ей в голову.
— Ты так сильно хочешь от меня сбежать? — сипло спросил я.
— Я хочу быть свободной! — в ее крике сквозило отчаяние, и она снова ударила кулаками мою грудь. — Разве ты не видишь разницы?
Я видел. Но не мог отпустить Кору.
По крайней мере, она вновь начала бороться.
— Кора, ты выйдешь за меня замуж?
— Отвяжись, — ответила она.