От боли у меня перехватило дыхание, и я могла лишь безмолвно смотреть на Гидеона.
— Мой последний подарок — свобода, — резко продолжил он. — А теперь убирайся к черту из Блэквуда.
Свобода…?
Я подняла дрожащие пальцы к шее. Цепи не стало. Она свисала с его ладони, превратившись в самое обычное ожерелье с алмазным кулоном. Просто ювелирное украшение.
Украшение, которое больше ничего не значило. Мой мир разлетелся на осколки, и я подняла полные слез глаза.
— Гидеон?
— Уходи, Кора, — измученно сказал он и отступил. — Будь проклято мое эгоистичное сердце. Я обещал сегодня только давать, но, по правде говоря, использовал каждую секунду для себя. Один последний день. Я должен был отослать тебя в тот же час, как ты приехала.
— Но почему? — у меня срывался голос. — Почему?
— Просто беги отсюда.
По моим щекам потекли слезы, и я дико затрясла головой.
— Убирайся! — взревел Гидеон.
— Мне некуда идти, — разрыдалась я. — Блэквуд — мой единственный дом.
— Тогда иди в деревню, — хрипло и устало велел он. — Мне все равно куда, главное, отсюда. И пока я жив, чтобы ноги твоей не было на территории поместья.
Каждое его слово разбивало мне сердце. Вскинув руки ко рту, я приглушила вскрик и, ослепленная слезами, бросилась прочь. Блэквуд был моим домом, поэтому, даже не глядя под ноги, я легко добралась до северо-западного крыла. Несмотря на рвавшиеся из груди рыдания, я начала скидывать одежду в чемодан, но не собрала и половины вещей, как рухнула на пол и беспомощно заплакала.
Гидеон подарил мне свободу и бросил меня прежде, чем я успела сделать выбор. Но ведь я бы осталась. Осталась бы.
Он не дал мне шанса объясниться. Содрогаясь на полу, я плакала, пока не ослабела. Силы покинули мое тело, и я напоминала тряпичную куклу.
Я не знала, как заставила себя встать. Но я справилась и, решительно достав из чемодана одежду, убрала ее обратно в платяной шкаф. Распрямив спину, я высоко подняла голову и отправилась на поиски Гидеона.
Потому что я решила остаться.
И если бы он не поверил мне сейчас, убедился бы через пятьдесят лет, поскольку я по-прежнему жила бы здесь.
Я босиком пересекла большой зал и поднялась по лестнице в юго-восточную башню. Гидеона там не было. К сожалению, я больше не могла найти его по золотой цепи, поэтому вернулась вниз и пошла по коридору в семейное крыло. В гостиной царила тишина.
Нарушали ее лишь стоны, едва различимо доносившиеся из спальни Гидеона.
С учащенно бьющимся сердцем я пошла туда. Лампы не горели, занавески были задернуты, но из пустого дверного проема с застекленной террасы пробивался оранжевый свет. От солнца остался лишь лучик, тускнувший в кроваво-красном небе.
— Кора? Боже, нет. Кора, — утробный и глухой, голос был почти неузнаваем. — Беги.
В саду я так и сделала. Теперь же я подошла к кровати, возле которой в закатных лучах сидел Гидеон, ссутулив голые плечи.
— Гидеон? Что … — я обмерла. Он был прикован к кровати, но не тонкой золотой цепью. То была тяжелая ржавая цепь с ворот поместья, скрепленная на талии навесным замком. — Господи. Сейчас я тебя освобожу! Кто это сделал?
— Я сам, — Гидеон предупреждающе зарычал и остановил меня, лихорадочно пытавшуюся открепить цепь от дубовой кровати. Острым взглядом зеленых глаз он заставил меня замереть. — Я знал, что ты не ушла, потому что не…Кора, спасайся. Выберись через террасу на улицу так быстро, как только сможешь. Ты должна выбежать за ворота до заката, пока не поднялась полная луна.
Я решительно покачала головой. Какая бы чертовщина ни творилась, я не собиралась бросать Гидеона на произвол судьбы. Тогда я и вспоминала об ужасном подарке — поместье, предназначавшемся мне по завещанию.
— Я тебя не брошу. Скажи мне, где ключ от замка.
— Кора. Моя красавица Кора, — Гидеон был мертвенно опустошен невиданными муками. — Цепь меня не удержит. Разве что на пару минут замедлит.
— Но…
Он покосился на террасу.
— Солнце садится, — от страданий у него осип голос, и побелели губы. — Пообещай, что побежишь без оглядки. Поклянись.
— Не буду я клясться, — отчаянно возразила я. Что бы ни надвигалось, я не могла оставить Гидеона. Он слишком долго был один. — Где ключ? Пожалуйста, пойдем со мной. Пожалуйста.
Он рванулся вперед, напрягая все мышцы в теле.
— Беги, — снова прорычал Гидеон. — БЕГИ!
Но голос…был не его. Более того, он не был человеческим. Испугавшись, я попятилась на шаг.
— Гидеон? — неуверенно прошептала я.
— Иди, — рыкнул Гидеон, словно вырывая звуки из груди. — Не смотри.
Но я смотрела. Господи помоги, я смотрела.
В ужасе отшатнувшись, я споткнулась и упала на пол, не отводя взгляда от сражения, разыгравшегося в могучем теле Гидеона. Мышцы бугрились, словно под самой кожей прогремел взрыв. Услышав хруст костей, я закричала и потянулась к Гидеону, но отпрянула, когда он вскинул голову, привлеченный моим вскриком. Зубы на расширявшейся челюсти удлинялись, превращаясь в клыки.
«Боже, Боже», — я знала, кто передо мной. Невозможно. Ни за что на свете.
В небе поднималась полная луна. И все происходило на самом деле.
Поэтому я сделала то, что велел Гидеон — побежала, спасая свою жизнь.
Я помчалась на террасу, но остановилась посмотреть на него еще раз. В спальне был уже не Гидеон. Оборотень медленно поднялся на ноги и выпрямился, став минимум на полтора фута1 выше любого человека. Все его мускулистое тело покрывала поросль серых волос. Он был слишком сильным, чтобы его удержала цепь.
Глянув ниже, я больше не замечала ни ее, ни замок. Лишь пенис, эрегированный и такой большой, что просто не мог быть реальным.
Однако все происходящее было реальнее некуда.
Обращение в зверя. Зеленые глаза цвета весенней травы смотрели прямо на меня. С голодным рычанием чудовище рванулось вперед, но его остановила ржавая цепь.
На следующем шаге дерево заскрипело о мрамор. Зверь тянул дубовую кровать за собой.
Я развернулась и побежала.
Вслед мне раздался громоподобный рев.
Небо на западе было кроваво-красным, и света хватало, чтобы я не споткнулась, пока мчалась к восточным воротам с тем самым зазором, через который попала в Блэквуд. Они были ближе всего, и роща могла послужить хоть сомнительным, но все же укрытием от чудища, бегавшего гораздо быстрее меня.
Раздался звон стекла, следовательно, зверь выбрался с террасы. Оставалось надеяться, что кровать и цепь немного его замедлят.
Не оборачиваясь, я бежала по земле возле гравийной дорожки, будто за мной черти гнались. Из-под босых ног летел дерн, и мысли в моей голове неслись так же стремительно, как и я сама.
Оборотень? С каких пор?
Я знала ответ. Знала. Потому что однажды уже пробегала через восточные ворота, но тогда со мной был Гидеон. Он заставил меня пойти первой, чтобы сберечь. У него на ноге осталась кровоточащая рана. Я думала, Гидеон порезался о прутья, но теперь поняла, что его укусили или оцарапали.
Как передается оборотничество? Как болезнь? Или как проклятие? Кажется, я смотрела фильмы и читала книги с обеими версиями.
Тишину ночи разорвало завывание, раздавшееся прямо позади меня. Выскочив из рощи, я оказалась на поляне. С востока над горизонтом поднималась полная луна. У меня горели легкие, но я бежала изо всех сил. Оставалась примерно тысяча ярдов до стены, ворот и безопасности.
До спасения от проклятого зверя.
Наверняка Гидеон находился во власти проклятия. Какого-то волшебства. Ибо любая болезнь обоснована логикой и наукой, в то время как в золотой цепи не было ничего логичного. С научной точки зрения волшебства не существует. Но цепь бесспорно существовала.