«Раньше это был охотничий домик. Пойдем. Мне нужно выпить», — сказала я, поднимаясь по трем коротким ступенькам и берясь за ручку двери.
«Разве нам не нужно постучать или позвонить в звонок?» — прошипела Наоми, хватая меня за руку.
И вот это повторилось снова. Это электричество заряжает мою кровь, пробуждая мое тело, как будто оно подверглось какой-то угрозе. Какая-то опасность.
Мы оба посмотрели на ее руку, и она быстро опустила ее.
«Здесь в этом нет необходимости», — заверил ее Нэш, не подозревая, что моя кровь загорелась, а Наоми снова покраснела.
«Лиза Джей», — проревел я.
Ответом был лихорадочный приступ лая.
«О боже», — прошептала Наоми, вставая между Уэйли и меховым цирком.
Уэйлон протиснулся между моей ногой и дверным косяком как раз в тот момент, когда две собаки вбежали в фойе. Рэнди бигль заслужил свое имя тем, что в первый год своей жизни трахал все, что попадалось на глаза. Китти была одноглазым пятидесятифунтовым питбулем, который считал себя комнатной собачкой. Оба развлекали Лизу Джей в ее одиночестве.
Внутри было прохладнее. И еще темнее. Жалюзи в эти дни оставались закрытыми. Лиза Джей сказала, что это для того, чтобы никто не мог подглядывать за ее бизнесом. Но я знал правду и не винил ее за это.
«Прекрати орать», раздался голос со стороны кухни. «Что с тобой такое? Твоя мама растила тебя в сарае?»
«Нет, но это сделала наша бабушка», отозвался Нэш.
Элизабет Джейн Персиммон, во все свои пять футов и один дюйм, вышла нам навстречу. Она носила коротко подстриженные волосы вокруг лица, как делала всегда, сколько я себя помню. Никогда не пропускал ни одной обрезки. Ее резиновые садовые тапочки скрипели по полу. Она была в своей обычной униформе — брюках-карго и синей футболке. Она носила одно и то же почти каждый день. Если было жарко, она надевала брюки с застежками-молниями на штанинах. Если было холодно, она надевала толстовку того же цвета, что и футболка.
«Надо было утопить тебя в ручье, когда у меня была такая возможность», — сказала она, останавливаясь перед нами и выжидающе скрещивая руки на груди.
«Лиза Джей». — Нэш послушно поцеловал ее в щеку.
Я повторил приветствие.
Она удовлетворенно кивнула. Теплое и пушистое время закончилось. «Итак, что за чертовщину ты мне принес?» Ее взгляд скользнул к Наоми и Уэйли, которых собаки скептически обнюхивали.
Китти не выдержала первой и ударила Наоми головой по ногам в попытке добиться ласки. Уэйлон, не желая оставаться в стороне, протиснулся внутрь, выбив ее из равновесия. Я протянул руку, но Нэш опередил ее и поддержал.
«Выставите собак-катастроф. Пусть они ненадолго убегут от дьявола», — приказала Лиза Джей.
Нэш отпустил Наоми и открыл входную дверь. Оторвались три пряди меха.
«Лиза Джей, это Наоми и ее племянница Уэйли», — сказал я. — Они остановятся в коттедже.
«Останутся?».
Ей не больше, чем мне, нравилось, когда ей указывали, что делать. Ни один из нас так и не понял, почему Нэш стал воплощением закона и порядка. «Если, конечно, вы не хотите выбросить их на улицу», — добавил я.
«Я вспомнила, откуда я тебя знаю», — объявила моя бабушка, глядя на Вэйли сквозь свои бифокальные очки. «Не дает мне покоя с тех пор, как я бросила велосипеды. Ты починила мой айпад в библиотеке».
«Ты это сделала?» — спросила Наоми у девушки.
Уэйли пожала плечами, выглядя смущенной «Я иногда захожу туда. И иногда старики просят меня что-нибудь починить».
«А ты выглядишь как мать, от которой одни неприятности». Лиза Джей указала на Наоми».
«Это, должно быть, моя сестра», — сказала она, слабо улыбаясь.
«Близнецы», вставил я.
Наоми протянула букет. «Мы принесли вам цветы и печенье, чтобы поблагодарить вас за приглашение на ужин».
«Цветы, печенье и двое истекающих кровью мужчин», — заметила Лиза Дж. — «С таким же успехом ты мог бы вернуться. Ужин почти готов».
“Почти готово” в доме Лизы Джей означало, что она еще не начинала.
Мы прошли на кухню, где нас ждали все ингредиенты для слоуппи-джо и салата.
«Мясо», — позвал я.
«Салат», уступил Нэш.
«Не раньше, чем вы оба приведете себя в порядок», — сказала Лиза Джей, указывая на кухонную раковину.
Нэш сделал, как ему сказали, и включил воду. Я направился к холодильнику и первым делом открыл банку пива.
«Сегодня купила угощение из пекарни», — сказала Лиза Джей. Она посмотрела на Уэйли, которая с подозрением разглядывала ингредиенты для салата. «Почему бы тебе не положить их на тарелку с любым печеньем, которое не ели мои внуки, и, может быть, попробовать парочку, чтобы убедиться, что они пригодны для употребления».
«Круто», — сказала Уэйли, направляясь прямиком к коробке с выпечкой на прилавке.
Я заглянула через ее плечо и взял себе лимонное печенье. Мой любимый.
«Я принесу вино», сказала Лиза Джей. «Ты выглядишь так, словно знаешь толк в открывалке для вина».
Она обращалась к Наоми, которая выглядела так, словно не могла решить, было ли это комплиментом или осуждением.
«Продолжай», — сказал я ей, когда Лиза Джей направилась к выходу из комнаты.
Она сделала шаг ближе, и я уловил аромат лаванды. «Ни при каких обстоятельствах не затевай еще одну драку на глазах у моей племянницы», — прошипела она.
«Ничего не могу обещать».
Если бы глаза могли стрелять настоящим огнем, мне бы пришлось заново отращивать брови.
«Шеф, я надеюсь, вы сможете сохранить порядок на несколько минут», — сказала она.
Нэш одарил ее одной из своих глупых очаровательных улыбок. «Ты можешь на меня рассчитывать».
«Подлиза», — кашлянул я в кулак.
Уэйли хихикнула.
«Я сейчас вернусь», — пообещала Наоми Уэйли. «Шеф Морган здесь главный».
Малышка выглядела растерянной. Я догадывался, что никто никогда не удосужился сказать ей, что они уходят, не говоря уже о том, когда они вернутся.
Наоми расправила плечи и последовала за моей бабушкой из комнаты, это чертово платье развевалось вокруг нее, как будто она была какой-то сказочной принцессой, собирающейся встретиться лицом к лицу с драконом.
8
Таинственная Лиза Джей
Наоми
Неуверенная в том, что я чувствовала, оставляя Уэйли в комнате с двумя взрослыми мужчинами, которые всего несколько минут назад сцепились на дороге, я неохотно последовала за Лизой в темную столовую.
Обои были темно-зеленого цвета с рисунком, который я не могла толком разобрать. Мебель была тяжелой и деревенской. Широкий дощатый стол тянулся почти на двенадцать футов и был завален коробками и стопками бумаг. Вместо перетертых тарелок или семейных фотографий буфет из орехового дерева был уставлен бутылками вина и ликера. Бокалы из бара были набиты в соседний шкафчик так плотно, что дверцы не закрывались.
У меня чесались руки покопаться в этом беспорядке.
Единственный свет в комнате исходил от дальней стены, где арочный проем вел во что-то похожее на солнечную веранду со стеклом от пола до потолка, которое требовало хорошей чистки.
«У вас прекрасный дом», — отважилась я, осторожно передвигая полдюжины фарфоровых тарелок, ненадежно сложенных на углу стола. Судя по тому, что я видел до сих пор, у этого дома был огромный потенциал. Она была просто погребена под пыльными шторами и грудами хлама.
Лиза встала из-за буфета, держа в каждой руке по бутылке вина. Внешне она была невысокой и мягкой, как чья-нибудь любимая бабушка. Но Лиза встретила своих внуков хлопотами по дому и грубоватостью.
Мне было любопытно, что говорили о Морганах, что семейные отношения не сводятся к знакомству. Если у кого-то и было право не заявлять о своих правах на семью в этом городе, так это у меня.