- Слушай, коробочка, - Степа не знал, говорит он вслух или же эта способность покинула его, - а Саша не передавал тебе никаких посланий? Может записка какая, или что устно просил передать? Нет? - он поднес коробку к уху, - Я так и думал. Да, я знаю, коробочка, он всегда был таким скрытным. Никогда не угадаешь, что у этого гаденыша на уме. Был пацан как пацан, в футбол вместе гоняли, дрались с уродами из двора напротив... Нет, ты не подумай, они не инвалиды, обычные дети, просто мы тогда их уродами считали. Как почему? Они же из двора напротив - значит враги. Конечно, а ты как думала? Люди то еще дерьмо... А потом раз и он уже писатель. Ишь че, важная шишка. Знать меня не знает и даже на дни рождения зовет нехотя. Что говоришь? Да, точно, не ровня я ему, наверное, был, со своими девятью классами и ПТУ. Гусь свинье не товарищ. И женился так же. Ни слова от него, ни смски, а потом БАХ! Звонит мамке и говорит, что уже свадьбу сыграл. Вот и что после таких делов думать прикажешь, а, коробочка?
Пивоваров, расстроенный собственным монологом, сплюнул, а вернее сделал вид, что сплюнул, на обочину.
- Что говоришь, коробочка? - он снова поднес ее к уху, - попробовать влезть в его шкуру? Это типа повеситься или как? А-а, - он протянул это «а» так, будто понял, о чем ему толковали, - Пойму, как он думал и, может быть, пойму какой код! Ну ты, коробочка прям молодец. С твоим умом хоть в депутаты. Ни за что бы до такого не допер. И как мне влазить? Что делать то надо? О чем мог думать писака, смотря на петлю? Я бы на его месте думал про петлю, по-моему, очевидно. Нет? А что тогда? О семье?! - Степа хрипло рассмеялся, - О семье этот козел в последнюю очередь думал, это уж точно. Ну и что, что записку мне оставил? А подарок тот, так вообще бессмысленный кусок железа, хотя ты и сама знаешь... Ну ладно, ладно, только не ори ты так. Предупреждал он меня про тоннель, ну дык кто же мог знать, что это правда?.. Ну хорошо, может и думал он о семье, но поздновато, как по мне, было. И как это с кодом поможет?
Тут Пивоваров запнулся, будто ему действительно ответили. В его плавящемся от невыносимой жары мозгу ярким огнем загорелась огромное как вся вселенная слово «МАРА». Последние слова Саши, были не про Марину, не про хреновую полицию и даже не про извинения перед братом. Нет, послание с того света было про мару и только про нее.
Степа остановился и посмотрел на кодовый замок. Он знал, что правильный ответ на загадку коробки - мара. Он был уверен в этом настолько, насколько мог быть уверен вообще в чем-либо.
Он стоял посреди дороги, и пялился на замок, скрипя поржавевшими от жажды шестернями в попытке хоть как-то применить полученное из ниоткуда знание. И ему в этом деле снова помогла «светлая мысль». После прошлой встречи он ждал ее так долго и так жадно, что обрадовался ей как обрадовался бы кружке прохладной воды.
Саша был писателем и словами зарабатывал себе на жизнь. Но как можно было запихнуть слово в цифры? Правильно, по буквам. Звучит тупо, но если разобраться, то все станет на свои места. Каждая буква алфавита имеет свой порядковый номер, а с номерами в кодовом замке все гораздо проще.
- Мара. Первая буква М, - Степа начал считать, одновременно с этим загибая пальцы на руке, - А Б В... М. Четырнадцать. Это две цифры, а в пароле всего четыре, значит все слово не влезет... Но что, если...?
Он предположил, что раз самая большая цифра каждого барабана, это девять, то нужно посчитать насколько четырнадцать больше девяти. Вышло пять.
Считая в уме порядковые номера букв и крутя барабанчики кодового замка, Пивоваров казался себе Нобелевским лауреатом, совершающим величайшее открытие в истории человечества и от части он был прав. Если учитывать, что в этой бесконечности тоннеля он был единственным человеком, то его единственное открытие, в отсутствии конкурентов, и было величайшим.
5191
ЩЕЛК
Сердце Степы дрогнуло от этого еле слышного щелчка. Все, тайна металлической коробки сейчас откроется перед ним. Оставалось только сдвинуть крышку, но этого он сделать не мог. Вредная привычка терзать себя сомнениями снова проявила себя, и он застыл в нерешительности.
А что, если внутри ничего нет? Просто нелепая Сашина шутка. Он сейчас лежит там, на кладбище, и ржет так же как ржали те деревья из сна. Хохочет, надрывая свой разбухший синий живот. Или еще хуже, внутри окажутся обычные бесполезные бумажки типа последней редакции завещания или пачки долларов, припрятанных на черный день.
- Не откроешь - не узнаешь, - заключил Степа, затем зажмурился, чтобы процесс прошел менее болезненно, и сдвинул крышку.