- Стоп, - сказал он вслух, - не собираюсь я здесь умирать. Откуда вообще такие мысли?
На самом деле он догадывался откуда. Во всем была виновата Сашина записка, заставившая его допустить даже малейшую возможность, что вся история про живой тоннель и приведений - правда.
- Ладно, проеду еще немного, а потом уже буду что-то придумывать. Хотя, ничего я не буду, тоннель закончится и все. Нечего тут придумывать, просто я редко здесь езжу и забыл какой он длинный, вот и все.
Естественно, это было абсолютной ложью.
***
Дорога была удивительно монотонной. Преодолевая ее изгибы, автомобиль мерно покачивался, будто мать укачивала вредничающего ребенка, а мелькающие перед глазами деревья то и дело сливались в сплошную зеленую стену.
Степа пару раз в ужасе ловил себя на том, что терял ощущение времени, погружаясь в своеобразный транс. Стоило хоть на секунду ослабить внимание, и мысли тут же разбегались как тараканы ночью на кухне, когда хозяин включает свет. В такой обстановке ехать быстрее шестидесяти становилось чертовски опасно и Степа немного снизил скорость.
- Это не дело, - он говорил в слух, чтобы снова не потерять концентрацию. - Если так пойдет и дальше, то мне придется пересмотреть свое отношение к сумасшедшим писателям. Нет, ну серьезно, как такое может быть? Бесконечный тоннель, бесконечная дорога, бесконечный, мать его так, лес вокруг. Может и бензин у меня тоже бесконечный? - он посмотрел на стрелку индикатора, которая была в двух третях шкалы от нуля, - Нет, бензин не бесконечный. Вот почему всегда так, одним все, а другим ничего?.. - он поднапряг извилины и вспомнил название духа, - Мара... Ну и имечко. Мара... Мара... - Степа перекатывал слово на языке, пытаясь понять, что же в нем было такого, что так заинтересовало брата. - От соседской мары у меня кошмары. Мары - кошмары. Хм, интересно, они как-то связаны? Скорее всего. Тогда и марево тоже можно кинуть в общую кучу. Бумага, бумагу ведь марают. Смотри ка, а я много знаю про слова. Может мне тоже стоило стать писакой? Не, одного на семью вполне достаточно. Тем более, меня не совсем устраивает судьба предыдущего...
Так, монотонно бубня себе под нос, Пивоваров младший вел автомобиль, совсем не замечая, как мимо, вместе с деревьями, листьями и опорами дорожного ограждения, проносилось время. Прийти в себя и снова начать трезво мыслить его заставила спина, а вернее, мышцы этой самой спины, которые резко запротестовали против такого длительного и почти неподвижного сидения.
Прокашлявшись и часто заморгав, Степа почувствовал себя только что проснувшимся от долгого и тяжелого сна. Вдруг он понял, что, сам того не заметив, без остановки проговорил несколько часов. Снова припарковав автомобиль у обочины, он озадаченно посмотрел на часы. Циферблат на приборной панели показывал почти девять вечера и даже учитывая поездку по бесконечному тоннелю, в эту цифру Степа совсем не верил. Одно дело - показания приборчика, который мог просто на просто сломаться, и совсем другое - собственные глаза, которые отчетливо видели через сетку листьев солнце, висящее в зените. Решающим в этом деле оказался датчик топлива, стрелка на шкале которого находилась в опасной близости к нолю.
- А вот это уже хреново, - прохрипел Пивоваров и облизал языком сухие губы.
С таким количеством бензина, даже при выключенном кондиционере, «Шевроле» могла протянуть еще километров пятьдесят - семьдесят, не больше. Но эта пугающая мысль была не единственной. Степу волновало другое. Снова применив свои не самые выдающиеся навыки счета в уме, он прикинул, что проехал по тоннелю уже около пятисот километров. Такие числа не укладывались у него в голове.
Выйдя из автомобиля и хорошенько размявшись, он снова достал телефон. Значок батарейки отчаянно мигал красным, а сети по-прежнему не было.
Тяжело вздохнув, Пивоваров младший сел прямо посреди дороги на горячий асфальт и уткнулся лицом в колени. Сейчас бы он не отказался от нравоучений матери, лишь бы она смогла до него дозвониться. Он бы немного потерпел, пока она выскажет ему все, что накопилось в ее желчной железе, которую она отрастила специально для таких дел, а потом... А что потом? Попросил бы помощи? И как, спрашивается, он бы это сделал? Где прикажете его искать? На пятисотом километре живого тоннеля? Двигайтесь прямо, никуда не сворачивая и через восемь часов, возможно, упретесь в мой, слегка подсушенный труп. Да и по правде говоря, он очень сильно сомневался, что его вообще можно найти. Скорее всего именно так и заканчивали свои последние дни все те, кто пропадал в этом хреновом тоннеле, бесконечно блуждая по дороге, идущей из ниоткуда в никуда. Одно радовало Степу, никакой мары тут не наблюдалось.