«Элли, мне действительно очень жаль. Пожалуйста, напиши мне и дай знать, что с тобой все в порядке».
Я знаю, что поступаю несправедливо, но я все еще разочарована из-за того, что он сегодня не помог мне. Я хмурюсь и думаю о том, чтобы выключить телефон, но в последнюю секунду смягчаюсь и отвечаю:
«У меня был очень плохой день, но я в порядке».
Прошло много времени, прежде чем к нам подошла женщина средних лет в медицинском халате, которая жестом пригласила нас присоединиться к ней за столом медсестер. Эдди снова держит дрейдл перед своим лицом и совсем не реагирует на меня, когда я отворачиваюсь от кровати, поэтому я оставляю его в покое.
– Я доктор Чанг, врач Ханны. Я хотела рассказать вам о ее состоянии.
Сегодня состояние Бабчи стабильно, но врачи считают, что инсульт поразил в ее мозге языковые центры. Она, конечно, может слышать, но она не реагирует на вопросы или инструкции, и необходимо провести дальнейшее тестирование. Позади нас я слышу айпад Эдди, когда роботизированный голос приложения AAК объявляет: дрейдл.
Я не обращаю особого внимания на Эдди, только настолько, чтобы слегка удивиться, как ему удалось выяснить, как называется его новое сокровище. В его приложении для визуального языка перечислены тысячи изображений, которые он может использовать для определения понятий, которые ему могут понадобиться для общения, но дрейдл вряд ли будет в разделе «наиболее часто используемые». Пару секунд я наслаждаюсь моментом, ощущая гордость среди паники, вызванной, казалось бы, бесконечными плохими новостями от доктора Чанг. Может быть навсегда, требуется дополнительное тестирование, сканирование, эта ситуация не совсем необычна, к сожалению, высока вероятность дальнейших ухудшений. Планы на конец жизни?
«Мне нравится дрейдл, – говорит айпад Эдди. – Твоя очередь».
Я вздрагиваю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на кровать, где Эдди повернул айпад к моей бабушке. Сейчас он сидит, прислонившись спиной к спинке кровати. Я не знаю, что я ожидаю увидеть, но я удивлена, когда Бабча медленно поднимает руку и стучит по экрану.
«Мне… нравится…»
Я прерываю доктора, хватая ее за предплечье, она вздрагивает и отшатывается от меня.
– Извините, – выдыхаю я. – Просто… посмотрите…
Доктор и мама поворачиваются как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бабча нажимает следующую кнопку. Мама резко втягивает воздух.
«…дрейдл… тоже».
Бабча нажимает на кнопки медленно и с очевидным трудом, но в конце концов она выражает себя просто отлично.
«Бабче больно?» – спрашивает теперь Эдди.
«Бабча боится», – печатает бабушка.
«Эдди боится», – печатает сын.
«Эдди… в порядке. – Бабушка водит пальцем. – Бабча… в порядке».
Эдди кивает и сползает обратно на кровать, чтобы снова положить голову на плечо Бабчи.
– Он аутист? – спрашивает доктор.
– Да, он в аутическом спектре, – поправляю я ее. Терминология на самом деле не имеет особого значения, но для меня это важно, потому что мой сын – больше чем ярлык. Сказать, что он аутист, неверно: аутизм – это не то, кто он есть, это часть того, кто он есть. Это пустые слова для того, кто не живет рядом с этим расстройством каждый день, и доктор смотрит на меня безучастно, будто она даже не понимает различия. Я чувствую, как горят щеки. – Он невербален. Он использует аугментативное альтернативное коммуникационное приложение, чтобы общаться. Бабча уже привыкла говорить с ним таким образом, хотя обычно она делает это гораздо быстрее.
– Это из-за проблемы с ее рукой, – перебивает меня мама и снова смотрит на доктора. – Я же сказала вам, что у нее нарушена двигательная функция правой стороны.
– Я помню, и мы занимаемся этим вопросом, – говорит врач и, помолчав, признается: – Мы не склонны использовать технологии с пожилыми пациентами в подобных ситуациях, большинство из них понятия не имеют, как к ним подступиться. Так что как бы это ни было сложно, по крайней мере, у вашей мамы есть преимущество благодаря тому, что она знакома с этим устройством. Я поговорю с логопедом. Это хорошо.
– Нет, не хорошо, – снова раздражается мама. – Не хорошо, что моей матери приходится говорить через чертово приложение для айпада! Достаточно того, что нам приходится использовать эту отвратительную штуку для Эдди. Как долго это будет продолжаться? Как вы собираетесь это исправить?