– Думаю, да.
– И бродят по стране, говоришь? – задумчиво повторила матушка, глядя на дверь судомойной.
– Повсюду. Я слышала, сейчас в Ланкре как раз остановилась одна труппа. Сама, конечно, не видела. – Маграт опустила глаза. – Негоже женщине в одиночку ходить в такие места.
Госпожа Ветровоск кивнула. Она глубоко одобряла подобные правила, разумеется, до тех пор, пока их не пытались применить к ней самой.
Матушка побарабанила пальцами по скатерти Маграт.
– Точно. Почему бы нет? Ступай скажи Гите, чтобы хорошенько укутала ребенка. Давненько я не видала хорошей игры в театр.
Маграт, как обычно, пребывала в восторженном состоянии. Театр представлял собой всего лишь несколько кусков разрисованной мешковины, деревянные доски на бочках и полдюжины скамеек на площади. Но в то же время умудрялся превращаться в Замок, Другую часть замка, Там же, только позднее, Поле боя – а ныне и вовсе изображал Дорогу за городом. И все было бы идеально, кабы не госпожа Ветровоск.
Несколько раз глянув на оркестрик из трех человек в попытках определить, кто же там кого разыгрывает, старая ведьма наконец обратила внимание на сцену. И постепенно Маграт стало ясно, что некоторые фундаментальные аспекты театра матушка пока не уловила.
В настоящий момент госпожа Ветровоск буквально кипела от ярости.
– Он же его убил, – прошипела она. – Почему никто и бровью не ведет? Он его убил! Прямо у всех на глазах!
Маграт отчаянно вцепилась в руку коллеги, не давая той вскочить.
– Все в порядке, – шепотом заверила молодая ведьма. – Он не умер.
– Я тебе что, лгунья какая? – огрызнулась госпожа Ветровоск. – Я ж сама видела!
– Матушка, это все не по-настоящему, понимаете?
Госпожа Ветровоск немного поутихла, но продолжала ворчать себе под нос. Ее мучило нехорошее подозрение, что из нее пытаются сделать дуру.
На сцене завернутый в простыню мужчина как раз с чувством декламировал монолог. Матушка послушала несколько минут, затем пихнула Маграт в бок.
– Чего это он там?
– Говорит, как жалеет о смерти того человека, – пояснила молодая ведьма и поспешно сменила тему: – А тут куча корон, не так ли?
Но матушку так легко было не отвлечь.
– Так чего ж он тогда его убил?
– Все немного сложно… – вяло попыталась оправдаться Маграт.
– Стыд какой! – возмутилась матушка. – А тот мертвый бедолага так и валяется неприкаянный!
Маграт умоляюще посмотрела на нянюшку Ягг, но та жевала яблоко и буравила сцену взглядом ученого-исследователя.
– Я думаю, – медленно сказала нянюшка, – это все не взаправду. Глянь, он еще дышит.
Остальная публика к этому моменту уже решила, что комментарии ведьм – это часть представления, и дружно уставилась на «труп». Тот покраснел.
– И на башмаки его посмотри, – критически продолжила нянюшка. – Настоящий король со стыда бы сгорел в таких ходить.
«Труп» попытался незаметно спрятать ноги за картонный куст.
Матушка, каким-то неясным образом ощутив, что одержала небольшую победу над поставщиками неправды и подделок, выудила из сумки яблоко и со свежим интересом продолжила следить за представлением. Маграт немного успокоилась и попыталась насладиться игрой. Как оказалось, роскошь длилась недолго. Добровольное погружение в иллюзии в очередной раз прервал голос:
– А сейчас чего происходит?
Маграт вздохнула.
– Ну тот человек думает, что вот тот принц, а на самом деле это дочь короля, одетая мужчиной.
Матушка смерила лицедея долгим взглядом.
– Так он и есть мужчина. Просто соломенный парик напялил и говорит писклявым голосом.
Маграт поежилась. Она знала кое-какие условности театра и вот конкретно эту обсуждать боялась. Ибо у матушки Ветровоск имелись определенные Взгляды.
– Да, – заюлила молодая ведьма, – но понимаете, это же театр. Все женские роли играют мужчины.
– Почему?
– Женщинам не разрешается выступать на сцене, – тонким голоском выдавила Маграт и зажмурилась.
Однако никакого взрыва с места слева не последовало. Маграт рискнула посмотреть в ту сторону.
Матушка мусолила все тот же кусочек яблока, не сводя глаз со сцены.
– Не нагнетай, Эсме, – сказала нянюшка, которая также знала про Взгляды госпожи Ветровоск. – Вполне себе разумное правило. Думаю, я его понимаю.
Кто-то похлопал матушку по плечу и сказал:
– Мадам, вы не могли бы снять свою шляпу?
Госпожа Ветровоск медленно развернулась, словно по воле неких скрытых механизмов, и пронзила невежу ослепительным взглядом мощностью в сто киловатт. Мужчина тут же съежился и сгорбился на своем месте.