– А тебе и правда нравится, – заметила его супруга, опознав зловещую улыбку на губах мужа. – Чувство опасности. Помню, как мы только поженились; все эти затеи с плеткой…
Она щелкнула пальцами перед остекленевшими глазами герцога. Он выпрямился.
– Вовсе нет!
– Так что ты намерен делать?
– Ждать.
– Ждать?
– Ждать и наблюдать. Терпение – добродетель. – Герцог откинулся на спинку кресла. Улыбка на его устах застыла, точно ящерица, способная высидеть на камне миллион лет и не шелохнуться. А затем под глазом задергалась мышца. Сквозь повязки на руках герцога просачивалась кровь.
И вновь полная луна оседлала облака.
Госпожа Ветровоск подоила и покормила коз, выгребла золу из камина, набросила на зеркало покрывало и достала из угла метлу. Вышла, заперла за собой дверь и повесила ключ на гвоздь в уборной.
Этого было вполне достаточно. Лишь раз за всю историю Овцепиков вор вломился в дом ведьмы. Упомянутая ведьма отплатила ему страшной карой[4].
Матушка села на метлу и пробормотала заклинание, впрочем, без особого энтузиазма. После пары бесплодных попыток спешилась, повозилась с веревками и повторила слова. Подозрительный огонек вспыхнул на конце метлы и быстро погас.
– Вот зараза, – выругалась матушка себе под нос.
И осторожно огляделась – никто не заметил? Свидетелем оказался лишь вышедший на охоту барсук. Зверь высунул морду на топот и увидел, как матушка бежит по тропинке, давая разгон непокорному средству передвижения. Наконец магия сработала; ведьма успела неуклюже запрыгнуть на метлу и взмыла в ночное небо с грацией подстреленной утки.
Из вышины донеслись приглушенные ругательства в адрес всех гномов-механиков, вместе взятых.
Большинство ведьм предпочитало жить в уединенных хижинах с традиционной изогнутой каминной трубой и поросшей травой крышей. Госпожа Ветровоск одобряла такой подход: что толку быть ведьмой, если твое ремесло нельзя определить с первого же взгляда?
Нянюшку Ягг не особо заботило, знают про нее люди или нет, и уж совсем мало ее беспокоили их мысли. Она жила в новеньком, забитом безделушками коттедже посреди самого Ланкра, в сердце собственной империи. Многочисленные дочки и невестки, точно солдаты на караул, ходили к ней готовить и убираться. Все поверхности были заставлены украшениями, привезенными членами семьи из далеких земель. Сыновья и внуки следили, чтобы дрова были наколоты, крыша обшита дранкой, камин вычищен, бар полон, а кисет у кресла-качалки всегда набит табаком. Над очагом висела огромная табличка с выжженной на ней надписью «Мать». Еще ни одному тирану в мировой истории не удавалось достичь столь полного повиновения.
Нянюшка Ягг держала огромного кота, одноглазого серого оборванца по кличке Грибо, что проводил время за сном, едой и пополнением и без того обширной кошачьей популяции, не гнушавшейся кровосмесительством. Заслышав, как на заднем дворе неуклюже приземлилась матушка Ветровоск, кот открыл желтый глаз, больше напоминающий окно в ад, безошибочно определил в гостье заядлую кошконенавистницу и беззвучно ретировался под кресло.
Маграт уже чопорно сидела у камина.
Одно из немногих непреодолимых магических правил гласило, что практикующие ведьмы не могут менять свой внешний вид. Их тела развивают что-то вроде инерции и неуклонно возвращаются к первоначальному облику. Однако Маграт не оставляла попыток преобразиться. Каждое утро ее волосы становились длинными, густыми и светлыми, но к вечеру упорно превращались в привычное гнездо. Чтобы смягчить эффект, молодая ведьма пыталась вплести в них фиалки и первоцвет, однако результат не отвечал ее ожиданиям. Создавалось впечатление, что на голову Маграт упал горшок с цветами.
– Добрый вечер, – поздоровалась матушка.
– Да озарит луна ваш путь, – вежливо ответила Маграт. – Какая приятная встреча. Да воссияют звезды на…
– Здоров! – крикнула нянюшка Ягг, и Маграт поморщилась.
Госпожа Ветровоск села и принялась вынимать шпильки, которыми крепила высокую шляпу к своему пучку. Как вдруг до нее дошло, что не так с молодой ведьмой.
– Маграт!
Та подскочила и прижала узловатые руки к чопорному подолу своего платья.
– Да? – отозвалась она дрожащим голосом.
– Что там у тебя на коленях?
– Мой фамильяр, – попыталась защититься Маграт.
– А с жабой что случилось?
– Сбежала, – пробормотала Маграт. – Все равно она мне не очень нравилась.
Матушка вздохнула. Маграт уже давно и безуспешно искала себе подходящего фамильяра, но невзирая на ее любовь и заботу, все они выказывали какой-нибудь критический изъян – например, норовили укусить, попасть под ноги или, в крайних случаях, обнаружить способность к метаморфозам.
4
Она ничего не делала, просто загадочно улыбалась ему каждый раз, как видела в деревне. Три недели спустя он не выдержал и покончил с жизнью; хотя скорее покончил с прошлой жизнью – прошел через весь континент, исправился и больше не возвращался домой.