Но логика говорила ей, что он не мучился, не мог страдать, иначе он бы пришел к ней.
Страшный сон, длившийся всю ночь после неудачного посещения Дженнингсов, перешел в другой кошмар – кошмар ее представлений и мыслей. Это продолжалось до обеда, когда ее позвали оказать помощь рабочему лесопилки. Отколовшийся кусок дерева ранил мужчину. Все время, пока она зашивала и перевязывала рану, она ощущала, как длинные щупальца Маклина коснулись и ее.
Позже, когда она наблюдала, как луна медленно передвигалась по ночному небу, она задалась трудным вопросом, Был ли Кайл тем благородным и учтивым джентльменом, каким он был в ее присутствии, или дьявольским злодеем, каким видел его Джейк?
Каждый восход был для нее благословенным облегчением. Она могла заполнить дневные часы работой по дому и шитьем нового платья. Особенно много времени она тратила на платье. А при этом старалась привести свои мысли в порядок, выбросить из головы Джейка. Она примеряла каждую деталь, прошивала каждый стежок с удовольствием.
И не важно, что говорила Эдна и она сама о том, какое хорошее впечатление она должна произвести на общество, она не могла отрицать правду. Она легкомысленно использовала свои лучшие ленты, чтобы украсить довольно низкое декольте хлопкового платья только для того, чтобы увидеть, как заблестят его глаза.
У нее была ничтожная надежда, что Джейк придет в начищенных ботинках, с букетом цветов в руке пригласить ее на праздник возведения сарая. И она не обратит внимания на то, что Маклин уже высказал свое намерение сопровождать ее на танцы… Она мечтала до тех пор, пока не пришла миссис Симпкинс с жалобой на зараженный палец на ноге.
Эта толстощекая дама не могла потерпеть и тут же рассказала Рэчел, что они с мужем заехали к Дженнингсам и узнали, что Джейк оставил им весь свой скот, а сам ушел.
Эта новость разбила все наивные надежды Рэчел. И еще хуже, Рэчел узнала, что глупый распухший палец был только предлогом для разбалтывания волнующих сплетен.
В дополнение к этой обиде, в этот же день, когда они с Эдной чистили картошку в яркой желтой кухне, за таким же столом, Дина занесла записку от Гарви, где он сообщал, что слышал о празднике закладки сарая и собирается вернуться, чтобы сопровождать ее… и он будет с восхитительным сюрпризом.
Эдна, разволновавшись гораздо больше, чем она, забыла манеры, вырвала записку из рук Рэчел и прочитала ее. Быстро просмотрев ее, она покраснела и с видом невинной овечки вернула. Но убеждающая улыбка все-таки сохранилась.
– Прости меня, но я просто хотела убедиться. Спасибо Небесам, он забыл твое грубое поведение после церкви. – Она обхватила Рэчел и крепко обняла.
Рэчел выпрямилась и освободилась от объятий.
– Может, Гарви и простил меня, но я его нет.
Темные глаза Эдны расширились.
– А что ты ему не простила?
Рэчел оперлась о рабочий стол и начала резать другую картофелину.
– Он не в первый раз присылает мне записки с тех пор, как уехал из города.
Эдна резко схватила свой нож для чистки.
– Ты никогда не упоминала об этом.
– Я была так дьявольски рассержена тогда, что если бы что сказала, то, наверное, это были бы сплошные богохульства. Этот мужчина, – сказала она, по ошибке начав выковыривать пятно, принимая его за гниль, – имел наглость послать мне статью о правильном и приемлемом месте женщины.
Кивая, Эдна расхохоталась понимающе.
– Она была напечатана в «Оригониане» в прошлом месяце?
– Не знаю, думаю, так.
– Матти Бейкер показала ее мне. Мы так над этим смеялись!
Рэчел посмотрела на нее с недоверием.
– Вы считаете смешным, что говорят, будто место женщины в богослужении мужчине? Почему, ведь это почти кощунственно? А еще там написано, что каждая женщина глупая, пустая и пагубная? Если бы Гарви был тогда рядом, я бы открутила ему костлявую шею, как цыпленку!
Эдна успокаивающе положила свою руку поверх ее.
– Или бы искромсала бы его, как если бы он был картошкой к среде?
Рэчел опустила глаза и увидела искалеченный картофель, оставшийся после ее работы.
– О, я же его безжалостно испортила, так ведь?
– Садись, – все еще улыбаясь, Эдна толкнула Рэчел в кресло и уселась сама. – Мы с Матти смеялись над тем, какую прекрасную работу проделала жена автора, убеждая его, что он единственный полноправный принц в своем королевстве. Эта женщина, видимо, наставляет ему рога, делает то, что хочет, и… – Эдна приподняла дерзко бровь. – И всегда знает, что делает он.
– Все это прекрасно и хорошо. Но когда кто-то, кого я почти не знаю, посылает мне это в письме…
Эдна пожала руку Рэчел, как будто молодая женщина была беспомощным неграмотным ребенком.
– Моя дорогая, это только подтверждает мои слова. Мистер Бест тобой очень интересуется. И когда он придет, я хочу, чтобы ты вела себя безукоризненно. – Она радостно вскочила. – Интересно, какой там у него сюрприз?
Рэчел не смогла скрыть тревоги в голосе.
– Бумаги о разводе, для подписи. Я даже не сомневаюсь.
– Проснись, проснись!
Глаза Рэчел быстро раскрылись. Она огляделась и увидела Диану, стоящую в их спальне у окна в розовой тени сбитых занавесок.
– Иди быстрей, пока она не кончилась! Радуга!
В халате цвета лаванды, с русыми волосами, поблескивавшими в слабом свете, юная Диана сама была похожа на радугу.
Все еще не проснувшись, Рэчел сдержала свои неодобрения и пошла смотреть на разноцветную виновницу. Присоединяясь к буйной девушке, она выглянула и стала свидетельницей появления одного из самых волнующих созданий Господа – сияющей дуги, которая почти целовалась с верхушками деревьев. Даже ели, похоже, заважничали, побывав под коротким дождем. Действительно волшебное зрелище!
– Смотри! – пронзительный голос Дианы звенел в ушах. – Разве она не самая красивая? – Она сжала запястье Рэчел и подтащила ее ближе. – Вот это вид! Сегодня я познакомлюсь с самым красивым парнем в целом мире. И мы будем танцевать, танцевать…
Заражаясь веселым энтузиазмом Дианы, Рэчел засмеялась и обняла девушку.
– Ты права. Хороший день для праздника. Ничего плохого не должно произойти в такой прекрасный день.
И вообще, сказала она себе в сотый раз с тех пор, как получила записку Гарви, что может случиться страшного, если и Кайл, и Гарви собираются сопровождать ее на танцы? Они джентльмены, и она сможет все уладить.
Ничего плохого не случится? Чепуха и вздор. Червяки и гады. Рэчел ходила туда-назад по голубому с серым ковру, лежавшему по всей длине гостиной.
Три часа назад семья Гриллзов уехала на праздник. И вот она ждет, выдерживая на себе ярды ткани персиковых цветов на кремовом поле и огромное количество дорогих оборок, окаймляющих упругость ее груди. И что из этого? Ни один из ее «джентльменов» еще не показался. Она провела целый час, завивая волосы и подкрашивая губы.
Она приложила прохладные руки к щекам и пошла на кухню ставить чайник. Чашечка чая успокоит ее. Зажигая огонь в плите, она услышала громкий стук. Радость и гнев боролись в ней за превосходство, пока она изучала кочергу, стоявшую у стены. Заинтересованная тем, кто же, наконец, пришел, она пошла к входной двери и открыла ее… почти задохнувшемуся Гарви, стоявшему и нервно теребившему шляпу.
– Спасибо Провидению, вы все еще здесь, – выдохнул он. – Я ужасно сожалею, что опоздал. Я очень стремился вернуться рано. «Виламет» должен был отправиться из Салема в восемь утра сегодня, а это около пятнадцати миль до нас. Но нельзя было найти капитана. Этот его милый симпатичный мальчик искал его по всему городу. И когда капитан Пэквин наконец показался, опоздав на полтора часа, он выглядел так, будто неделю беспробудно пил. И тут же оказалось, что что-то случилось с чертовым двигателем. – Глаза Гарви расширились, и он вздохнул. – О, извините мой язык. Это из-за плохого начала. Но я надеюсь, это будет самый замечательный день. Простите меня, пожалуйста.