А Сельма – уж с ней-то что такое случилось? – взяла, да и согласилась. Только переспросила про Велунда:
– Люди говорят, он колдун. Я его даже побаиваюсь.
– Зря. – Мотнул головой Хельги. – Велунд очень хороший человек. Он – мой учитель.
– А ты достанешь мне кувшинки из озера? – поинтересовалась Сельма.
Кувшинки? Да он для нее звезду с неба готов достать и бросить эдак небрежно к ногам – владей!
Велунд встретил их, пряча улыбку в усы. Обнял Сельму, поинтересовался здоровьем Торкеля-бонда и старой Курид.
– Все хорошо, слава богам, – почтительно ответила девушка. – Все здоровы.
Вечером, да уже ночью, поужинав печеной форелью, Велунд отправился спать. А Сельма и Хельги вышли на двор. Стояла тишина и безветрие, лишь где-то неподалеку, в лесу, неутомимо стучал красноголовый дятел. В черном высоком небе светлячками горели звезды, отражаясь в спокойной глади озера, на берегу которого и располагалась кузница – длинное приземистое строение, выстроенное из толстых дубовых досок. За кузницей во тьме смутно угадывался обложенный булыжниками дом, чуть дальше – сараи. На заборе, рядом с кузницей, сохли сети – старый кузнец любил иногда побаловать себя рыбкой.
Хельги и Сельма, взявшись за руки, сидели на траве, перед озером.
– Ты обещал мне кувшинки, – скосив правый глаз, прошептала Сельма.
Хельги кивнул, улыбнулся…
Поднявшись на ноги, отошел в ольховые заросли, разделся и осторожно зашел в воду. Ну и холодина ж, однако! Что ж, назвался груздем… Махнул рукой Сельме, поплыл… Ага – вот они, кувшинки. Одна, вторая… вроде бы, больше нет, впрочем – во еще одна, у берега… Брр, а холодно, не смотри, что май-месяц и снег давно сошел – а все ж не успела нагреться водица!
Зажав в зубах мокрые стебли, он выбрался на берег, и едва успел натянуть штаны, как сзади подошла Сельма. Юноша повернулся, протянул кувшинки…
– Красивые… – прошептала девушка.
И тут на Хельги снова нахлынуло «это»! Забили, заухали барабаны, страшный скрежет раздался вокруг, словно заскрипела зубами злобная великанша, в глазах потемнело, и Хельги крепко поцеловал девушку прямо в пухлые губы. Обхватил ее за талию, потянулся к застежкам-фибулам… почувствовал под рукой теплую шелковистую кожу…
– Тсс! – Тяжело дыша, Сельма отстранилась. – Хватит, – прошептала, она и видно было, как нелегко далось девушке это слово.
Сердце Хельги билось, словно колдовской бубен. Все ж ему удалось справиться с собой – или – не только с собой? Вот так вот вести себя с девушкой – чревато последствиями. Во-первых, девушка может обидеться… Правда, похоже, Сельма не очень обиделась, да и не видел никто. Что же касается старого кузнеца – уж в его-то молчании Хельги был уверен.
– Утром я провожу тебя до усадьбы, а затем уйду в море за рыбой, – тихо сказал Хельги. – Кстати, хочешь, довезу тебя до Снольди-Хольма? Встретимся на том берегу, у старых мостков…
Сельма появилась внезапно – Хельги уже начал подремывать, разнежившись под лучами солнца. Тем неожиданней была холодная водица, коей его и обрызгала Сельма, зачерпнув пригоршней из ближайшей лужи.
– А? Что такое? – Очнувшись, очумело завращал глазами Хельги… – Сельма!
Они спустились к лодке, подняли парус, и небольшое юркое суденышко, лавируя, пошло к устью Радужного залива. Солнечные лучи, отражаясь от волн, зайчиками запрыгали в глазах, и Хельги смешно щурился, высматривая тайные знаки фарватера. Вот – кривая сосна – от нее полповорота влево, вот – черная скала, здесь наоборот – направо, и теперь прямо, все время прямо, почти до самых островков, а уж там…
– Лодка! – посмотрев вперед, воскликнула вдруг Сельма. – И – прямо на нас. Ух, и достанется же мне от батюшки, если увидят… Да и тебе тоже.
Хельги кивнул, напряженно всматриваясь в небольшой быстро приближающийся челн. Кто бы это мог быть? Вряд ли кто-то из людей отца Сельмы, Торкеля-бонда, слишком уж далек их хутор. Скорее, кто-то с усадьбы Сигурда или братьев Альвсенов. Да все равно кто – слухи пойдут быстро. О том, что дочка Торкеля и сын Сигурда-ярла вместе (!), одни (!), без кого бы то ни было еще, катались на лодке. Такие слухи – позор для девушки и всего ее рода. Вот, если б были они мужем и женой, тогда, пожалуйста, плывите хоть куда вместе, а до свадьбы – ни-ни! Позор.
– Прячься быстрей под рогожу! – выправляя парус, крикнул Хельги, да Сельма и без него сообразила, что делать. Подоткнув подол, проворно стянула с рыбы рогожку, улеглась ближе к корме, где посуше, накинула на себя…