- Ты не имела права решать за меня, говорить дубовскому о моих чувствах или нет. Если он ко мне равнодушен, я лучше отступлюсь. Так настоящие подруги не поступают.
С этого дня Яна отдалилась от Виктории, хотя та делала вид, что ничего особенного не произошло, и при встрече пыталась разговаривать с ней в привычной для себя манере. Синичка лишь терпела ее пустую болтовню, а на глаза Дубовскому старалась вообще не попадать.
Постепенно боль от предательства Виктории немного притупилась, жизнь Яны вошла в прежнюю колею. Белокурая бестия Спинель с помощью мыслимых и немыслимых ухищрений, мило покаявшись в грехах, сумела уговорить Яну возобновить приятельские отношения, но сегодняшний телефонный разговор стал солью для ее незаживших ран.
Она пожалела о своем добросердечии. С другой стороны, Виталик - не ее парень и даже не близкий друг. Виктория вполне могла претендовать на его чувства, а это означает, что Яна должна смириться с выбором мужчины и пожелать подруге счастья.
Хотя ни ее сердце, ни ее разум не желали с этим мириться.
Глава 2
Следующий день выдался ясным, хотя и достаточно холодным. Где-то среди ветвей пока еще голых деревьев веселились неугомонные птицы, приветствуя первые весенние деньки. Снег почти растаял, и на прогалинах появилась молоденькая зеленая травка, вытянули к солнышку свои нежные бархатистые головки первые цветы - примулы.
Яна в коротком пальто в черно-белую клетку, фетровом берете, прикрывающем густые темно русые волосы, и в низких сапожках на маленьком каблучке привычным маршрутом двигалась в сторону больницы. Она пыталась отвлечься от гнетущих мыслей, любуясь просыпающейся природой и немногими прогуливающимися по дорожкам парка прохожими с поводками в руках.
Ей тоже хотелось неспешно пройтись мимо пустующих деревянных лавочек и подышать свежим воздухом. Но Яну ждали больные, поэтому она решительно вышла за ограду парка и влилась в поток торопящихся начать трудовой день.
Она понимала, что ей не удастся избежать встречи с Викой, но, столкнувшись с ней в дверях ординаторской перед традиционным утренним обходом, Яна на мгновение растерялась - доктор Спинель никогда не приходила на работу раньше одиннадцати.
Синичка пересилила себя и заговорила первой:
- Еще раз поздравляю.
- С чем?
Виктория, как всегда, выглядела превосходно - каждая прядка покоилась на своем месте, макияж приближался к безупречному, разве только не слишком ясный взгляд свидетельствовал о неспокойно проведенной ночи. Отмечая все это, Яна не сразу обратила внимание на странный ответ. Точнее вопрос.
- С началом нового дня и... - не мог же ей присниться вчерашний телефонный разговор, - и предстоящей свадьбой.
- А, ты об этом! Синичка, ты что, совсем шуток не понимаешь? У меня вчера настроение было - жуть. Я и подумала, зачем страдать в одиночку? Позвоню подружке, пусть и она немного помучается. Это такой психологический прием, понимаешь? - Вика изысканным движением смахнула невидимую пылинку с халата Яны и приторно-заботливым тоном осведомилась. - Неужели ты обиделась? Я думала, умница-разумница Синичка сама догадается, что к чему.
Яна понимала, что должна что-то сказать, но не могла выдавить из себя ни слова. Происходящее больше напоминало месть, чем розыгрыш. Впервые в жизни она чувствовала себя круглой дурой, и это ощущение лишь усилилось, когда за спиной Виктории появился Виталик. Ей не хотелось выяснять отношения с Викторией у него на глазах.
- Доброе утро, красавицы, - Виталик улыбнулся и при этом посмотрел на Вику так, что сразу стало понятно, кого именно он считает красавицей.
Только слепой не заметил бы, с какой страстью он смотрит на Вику. Буквально на мгновение он обнял белокурую красавицу за талию, но Яна сразу поняла - эти двое близки. Этого оказалось достаточно, чтобы девушка почувствовала себя лишней и ужасно несчастной. Торжествующая Виктория погладила Виталика по груди и надула губки.
- Представляешь, Вик, не успела я сообщить Синичке, что мы встречаемся, как она тут же решила, что скоро свадьба. Кажется, это ее не на шутку опечалило. - Виктория помолчала, давая возможность всем обдумать ее слова, а затем снисходительно добавила. - Но разве можно обвинять за подобную слабость?