— А ты сможешь после этого вести машину? — спросила Доминик после ухода официанта.
— Я думаю, что после ланча мы с тобой прогуляемся. Во всяком случае, я планировал отвезти тебя домой ближе к вечеру. Ты не против?
— Конечно нет!
Доминик смотрела, как официант снимает фольгу с горлышка бутылки, и, когда пробка с мягким хлопком вышла наружу, ее праздничное настроение усилилось.
— За наш отдых! — Конрад поднял свой бокал.
Доминик отпила глоток, и у нее защекотало в носу от пузырьков шампанского, а на душе стало легко и весело.
— Как жаль, что ты не смог снять здесь номер! Если не считать той злюки за стойкой, тут очень приятно.
Обворожительно улыбнувшись, Конрад игриво осведомился:
— Есть какие-нибудь предложения?
— Да нет, это я так, — торопливо заверила Доминик. — Я хотела сказать, что мне было бы приятно знать, что ты находишься в соседнем городке. «Зеленые холмы» довольно далеко отсюда.
— Ничего страшного, мне все равно нечего делать.
— Ты когда-нибудь чувствуешь себя одиноким? — спросила Доминик, осмелев после первых глотков шампанского.
— Никогда! Я люблю быть сам по себе. Когда отделываешься от неудачного брака, то начинаешь по-настоящему ценить свободу… Ты решила, что будешь есть?
Доминик было трудно сосредоточиться на меню, после того как она получила очередной небольшой кусочек информации о своем спутнике. Наконец она остановила выбор на шпинате под сырным соусом, эскалопе с грибами, мороженом и кофе.
К концу обеда Доминик набралась смелости и задала Конраду второй вопрос:
— Как долго ты был женат?
— О, очень долго! — Он горько усмехнулся. — Настолько долго, что больше не хочу связывать себя брачными узами.
Доминик рассеянно гоняла вилкой гриб по своей тарелке.
— Так было плохо?
Конрад внимательно посмотрел на нее.
— Вначале все шло неплохо — пока Линда наслаждалась новизной брачной жизни. Мы жили тогда в Гонконге, я много работал, чтобы обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла. Ее отец был весьма преуспевающим бизнесменом, Линда росла в достатке и привыкла к роскоши.
Конрад замолчал, явно не желая вспоминать о малоприятном периоде своей жизни.
— Но разве ты не знал, что она собой представляет, когда решил жениться? — с оттенком удивления спросила Доминик.
— Честно говоря, нет. Я был влюблен и ни о чем не думал, кроме того что нам хорошо вместе. И потом, Линда была очень красивой девушкой. Наверное, и осталась такой.
Доминик вдруг почувствовала себя неуверенно. О ней никогда не говорили, что она красивая девушка. Как же ей тогда тягаться с…
— У нас был сумасшедший роман. — Конрад усмехнулся. — Мне и в голову не приходило, что ее не устроит зарплата врача, только начинающего вставать на ноги.
— А она что, не работала?
— Ты шутишь? Такие женщины, как Линда, не работают. У них просто нет на это времени. Встают они не раньше полудня, когда все нормальные люди приступают к ланчу. Затем они едут по магазинам, посещают салоны красоты и всякие клубы. А потом начинают готовиться к очередной вечеринке.
Конрад взял нож и вилку и точными, сильными движениями хирурга разрезал оставшийся кусок бифштекса. Доминик смотрела на его сдвинутые к переносице брови, на резкие жесты… Он явно находился во власти своих воспоминаний.
— У тебя такой вид, словно ты злишься на что-то, — заметила она.
Конрад криво улыбнулся.
— Я просто вымещаю свое разочарование на этом куске мяса.
— Разочарование?
Он пожал плечами.
— Может быть, это не совсем подходящее слово. Линду в основном интересовала сексуальная сторона нашего брака.
Доминик ощутила укол ревности и пожалела, что вылезла со своим вопросом. Она больше не хотела ничего знать о семейной жизни Конрада, но, разбудив в нем воспоминания, уже не могла остановить поток его откровений.
— Я почувствовал свое бессилие, когда понял, что Линду, кроме нее самой и ее прихотей, никто и ничто не интересует, — продолжал Конрад тихо, словно разговаривал сам с собой. — Наш брак начал разваливаться на глазах. Я узнал, что она изменяет мне с одним из моих коллег из больницы, в которой я проработал всего полтора месяца после нашей свадьбы. Я взял себя в руки и простил Линду. Но когда подобное случилось во второй раз и уже с другим, я понял, что измены будут продолжаться до бесконечности.
Подошел официант, чтобы убрать пустые тарелки. Доминик, видя, с какой болью Конрад говорит о своей прежней жизни, решила перевести разговор на другую тему и преувеличенно заинтересованно спросила: