— Получка у нас на комбинате, — он расплылся в широкой бесхитростной улыбке, как мальчик на утреннике.
Удивительно, какое действие оказывает на него слово «комбинат» — как рукой сняло все его подозрения. Жаль, что не знаю, кому подарить столь ценное наблюдение, самой-то мне оно, увы, без надобности.
— Потрясающий повод. Поздравляю, — уже очень хотелось к рыбе.
Слава Богу, музыка закончилась. Меня вернули столику. Рыбу еще не принесли. Кавалер удалился восвояси.
Иногда сильно жалею, что не курю. Вот сейчас бы эффектно так затянуться. Томно взглянуть. Сразу бы успокоилась. Не от сигареты, конечно. А от сознания того, как томно и красиво я затянулась. Так ведь не курю…
Рыба продолжала задерживаться. Опять предательски громко заиграла чудесная медленная песенка. Челентано был в ударе. И опять ко мне направился во всей своей красе фабричный герой. Мне определенно прет — ангажируют второй танец подряд. Я не поняла, почему не отказала и во второй раз. Лениво что-то ему объяснять. Или было-таки приятно пусть и такое, но внимание. Я уже решила, что сразила его. Чем сразила, не успела сообразить, но что сразила наповал — к гадалке не ходить. Опять мы проживали минуту молчания. Кавалер определенно испытывал трудности с началом разговора. Первая фраза давалась ему каким-то немыслимым мышечным напряжением. Опять руку мне сдавили, и очень хотелось, чтобы кавалер что-нибудь, наконец, изрек. И он выдал:
— От Вас так вкусно пахнет!
Вот и ответ — чем. Сразила… Смешно, конечно. Куда моему «кэжуалу» и зализанному хвосту против здешних бархата и локонов. И тут, на свой хребет, решила сострить:
— Спасибо. Это «Черутти 1881».
Кавалер мой напрягся, но не как обычно, в смысле перед первой фразой. Как-то по-другому напрягся. Неужели он в курсе, что эти духи уже давно вот так с гордостью не носят?
— Я же не спрашивал, сколько они стоят, — прозвучало испуганно и обиженно.
Я начала тихо смеяться. Тоже мне, продвинутый кавалер. Он, бедный, совсем перестал понимать, что происходит. Даже остановился. Я тоже больше не могла продолжать изображать танец.
— Духи так называются — «Черутти 1881». Извините. И спасибо за танец.
— А-а-а…
Что там было после длинного «а», слушать не стала и без провожатого дошла до своего столика. Макс тут же принес рыбу.
— Урод… — сказала сама себе тихо и без злости, но с остатками раздражения.
— Что Вы сказали? — Макс явно уловил нотки раздражения, но не понял, к чему они относились.
— Уроды, говорю, они такие, как Паша, — говорила я громко и внятно, в упор глядя на Макса, — только страшные. Рекламу помните?
— Нет, — Макс хихикнул.
— А я вдруг вспомнила, — глотнула вина, — хорошее вино, спасибо.
— Белое, как просили. Приятного аппетита, — Макс удалился, почему-то продолжая похихикивать.
Рыба была ничего, съедобная. Кофе тоже славный. Комбинатовский кавалер попытался еще раз за чем-то подкатить, но, наткнувшись на взгляд, получил нокаут и вернулся за свой столик. Пришлось попросить еще бокал вина и опять процитировать рекламу про «уродов и Пашу». Макс уже не хихикнул, а хохотнул.
— Что с Вами, молодой человек? Странно реагируете — извольте объясниться.
— Потом, пожалуйста, — Макс даже как-то засмущался, — это я так, потом, в общем.
Пришло насыщение, и потянуло в сон. Макс принес счет. Я положила денежку. Он протянул руку к папочке, но я сыграла на опережение и прижала папочку ладонью к столу.
— Нуте-с, молодой человек, извольте удовлетворить любопытство дамы: почему «уроды и Паша» Вас так смешат?
Макс опять хохотнул.
— Понимаете, меня на самом деле не Макс зовут, — неМакс улыбался.
— А как? — вопрос тупой, но я искренне в тот момент не догоняла, что к чему.
— Меня по правде Паша зовут, — экс-Макс заулыбался еще шире.
Я протянула ему папку с денежкой:
— Там без сдачи, — в тоне моем не было реакции на то, что неМакс только что сказал.
— Спасибо.
Я поманила его пальцем. Макс-Паша наклонился и услышал:
— И всё-таки я настаиваю: уроды — они такие, как Паша, только страшные, — дальше говорить было трудно, потому что невозможно бесконечно сдерживать смех.
Тихо похохатывая, мы распрощались с Максом-Пашей. Так у меня появился второй хороший знакомый в Шмелеве. Совсем не плохо для одного дня.
Внешнее
Следующий день был потрачен на перерождение. Внешнее. На выходе из парикмахерской настроение стало чудесным. Давно меня так не уродовали — тем лучше. С практической точки зрения. Теперь я стопроцентно сливаюсь с толпой. Пока не открою рот, правда. Есть еще над чем поработать. В вербальном плане.