Хотелось сказать, - главное, что ты цела. Но, это было бы только частью правды. Да Блоод и нет нужды что-то растолковывать.
Катрин провела рукой по черным кудрям. Растрепанные, сено запуталось... Да, суккуб изменилась.
-Пойдем, - прошептала Блоод.
Катрин отобрала у нее рюкзак. Подруги быстро пошли по стене.
-Когда рожаем? - спросила Катрин, косясь на большой живот Блоод.
-Не сегодня.
-И то хорошо, - буркнула Катрин. - Сколько людей в замке?
-Сорок и шесть.
-Сколько больных?
-Все. Кроме одного. Одной.
-Кто?
-Ингерн. Мы ее заперли. С ребенком.
-Ребенок здоров?
-Да. Мелкий. Я его забыла. Сорок и семь.
-Когда все заболели?
-Катрин, тебе лучше скажет Фир-Болг.
Старик выглядел тенью. Сутулость его перешла уже вовсе в какой-то прямой угол. И Фир-Болг был слишком измучен, чтобы реагировать на что-либо. Без эмоций отвечал. Катрин жевала черствый хлеб с ломтиками крошащегося сыра. Блоод исчезла. Старый лекарь и Катрин сидели в душном чуланчике. К духоте гостья уже привыкла. В единственной плошке с маслом чадил крошечный огонек.
Болезнь явилась с юга. Трое людей, ослабевших и оборванных, пришли по последнему льду. Небывалый случай. С юга никто никогда не приходил. Такого случая даже Фир-Болг не помнил. Кто такие гости, выяснить не удалось. Двое умерло в тот же день, третий не дожил до следующего полудня. Охотники, которые подобрали пришельцев на реке, говорили, что чужаки странные. Чем они странные, Фир-Болг не понял. Двое охотников заболели на второй день. Дальше хворь атаковала со скоростью и безжалостностью стаи вег-дичей.
Фир-Болг был совершенно уверен, что с подобной заразой здесь никогда не сталкивались. Никакие средства и снадобья, известные старику за его долгую практику, не помогали. В манускриптах и древних книгах упоминания о подобном недуге отсутствовали. Впрочем, на научные изыскания у лекаря времени практически не осталось.
Апатия, отвращение к пище, ломота в мышцах, расстройство желудка, жар, забытье, бредовые состояния и лихорадка, - у всех заболевших различалась лишь интенсивность этих симптомов. Страшнее всего оказалась лихорадка. Отвары из трав не помогали. Средства менее знакомые людям, но более древние чем малина, мать-и-мачеха и краснокорень, тоже не действовали.
Блоод сказала, что в замке сорок шесть человек. Было пятьдесят. Тела умерших лежали во рву, милосердно припорошенные последним снегом. Эпидемия перекинулась и в деревню. Но там, обе свалившиеся в горячке семьи, были сожжены прямо с домами. Похоже, что руководила, сей жестокой карантинной операцией, именно суккуб. Катрин решила, что узнавать подробности сейчас совершенно неуместно. Главное, селяне остались в относительной безопасности. Свежий хлеб и молоко в замок исправно доставлялись каждый день. Продукты принимали Фир-Болг или Блоод, поднимали корзины прямо на стену. Вот только большая часть хлеба черствела, сваленная в углу захламленной кухни. Принимать пищу практически никто из больных не мог. Только пили. Оставшиеся на ногах обитатели замка валились с ног, таская ведра из глубокого замкового колодца.
-Хватит, - сказала Катрин, с трудом сглатывая кусок хлеба. Пить некипяченую воду ей уже расхотелось. - Думаю, пришло время мне самой взглянуть на страждущих. Откладывать незачем.
-Катрин, но ты... - старик пожевал губами, - ты вроде бы, человек. А значит, можешь...
-Я из мест, где проходят ежегодную диспансеризацию. И флюорографию... - Катрин встала, сдержала стон от боли в ногах. - Зараза заразой, а посмотреть всё равно придется. Не зря же я перлась сюда с этаким мешком лекарств?
-Может быть, Фир-Болг даст лекарства? - прошелестела Блоод. - Он лекарь.
-С удовольствием уступила бы эту честь профессионалу. Но мои лекарства... эксклюзивные, - Катрин старалась улыбаться, но ей было страшно. - Пройдемте, профессор.
Фир-Болг тяжело оперся тяжелыми костистыми руками о крышку стола:
-Катрин... Моя юная леди, сохрани хладнокровие. Тебе нельзя. Хотя я действительно бессилен...
-Я в своем уме. У меня побольше шансов не заболеть, чем у любого человека в Медвежьей долине. И есть доспехи... - девушка натянула на лицо респиратор.
-Разумная предосторожность, - вяло проскрипел старик. - Поможет ли?
Катрин готовила себя к страшному. Но действительность каминного зала оказалась ужаснее любых снов и картин, что рисовало воображение. Главное - смрад. Пять десятков человек, лежащих вповалку, в тесноте и полутьме, в собственных испражнениях, среди загаженных одеял и горшков. Бредовые выкрики и бормотание, шепот, затрудненное дыхание, - пол каминного зала казался сплошным горячечно пылающим пятном.