Кое-кого из гостей я знал в лицо. Здесь были депутаты, чекисты в отставке, несколько крупных бизнесменов. Восьмидесятилетний Примусов в свое время занимал ключевые государственные посты в СССР и в постсоветской России. Ни для кого не было секретом, что он до сих пор сохраняет немалое влияние на политические процессы, хотя держится в тени. Перед самым началом в сопровождении Кабанова и еще нескольких директоров крупных каналов появился Максим Крестовский, чиновник, курирующий СМИ в Администрации Президента. Вероятно, его и имел в виду Кабанов, когда говорил, что кое-кто хочет на меня посмотреть. Они миновали фуршетные столы и прошли прямо в зал. Вскоре туда потянулись и все остальные.
Презентация длилась около часа. По-стариковски неспешно выступал сам Примусов. Затем его дежурно хвалили те, кто с ним работал, а под самый конец в зал влетел министр Сергей Лавров, только что, как он сам сообщил, вернувшийся с очередных переговоров с американским госсекретарем Джоном Керри. Он расцеловался с Примусовым и вручил ему памятную мидовскую награду. Затем извинился перед аудиторией и мгновенно исчез.
Когда все закончилось и мы уже шли к выходу из зала, к нам подошла девица, одетая в униформу сотрудников отеля, и пригласила пожаловать на ужин.
Вскоре мы попали в небольшой зал для избранных. Столы в нем были накрыты с размахом, а между ними сновали официанты с подносами. Никто не садился. Ждали виновника торжества, задержавшегося для раздачи автографов почитателям своего беллетристического таланта.
Я почему-то чувствовал себя немного скованно, чего нельзя было сказать о Ларисе. Она вся светилась. А когда к нам подошел Босс и галантно попросил у нее разрешения ненадолго меня отпустить, она завела с ним несколько игривый разговор и взяла с него обещание вернуть меня к ней как можно скорее.
Когда мы вышли из помещения, в холле отеля Крестовский о чем-то разговаривал с Примусовым. Чуть поодаль от них скучали два скалообразных человека, в которых легко угадывались сотрудники федеральной службы охраны. Кабанов тихо сказал мне, что Крестовского срочно вызвал к себе Сам и он не остается на ужин, но все же хочет коротко познакомиться со мной перед отъездом.
Максим Крестовский относился к тем высокопоставленным чиновникам, которые не любят красоваться на экране, почти не выступают публично, но имеют решающее влияние на тех, кто все это делает. Немногие знали его в лицо. А лично общались только самые приближенные к мейдиным высотам. На политической кухне Крестовский был одним из поваров. Остальным он позволял только чуять запах на разном расстоянии, не посвящая в секреты рецептов.
Надо сказать, что со мной Крестовский повел себя мягко и обходительно, что меня немного удивило. С его-то влиянием? Кто я для него и в сравнении с ним? Он весело поинтересовался: готов ли я быть среди тех, кто будет менять имидж нашего ТВ? Не дожидаясь моего ответа, попросил Кабанова опекать молодое дарование в моем лице, а меня – передать привет отцу. Видел он мои сегодняшние выходы в эфир?
Кабанов при Крестовском вел себя как человек, готовый исполнить любой каприз. Когда мы возвращались к трапезе, он заявил, что, по его наблюдениям, высокому чину я понравился, добавив не без бахвальства: «Уж я-то его знаю».
Ужинали скучно. Кабанов уселся рядом с нами и все время предлагал Ларисе что-то попробовать. Я даже начал чуть-чуть злиться. Вскоре стало видно, что многие торопятся поскорее убраться. Да и мне хотелось быстрее остаться наедине со своей девушкой. Мы улучили момент между тостами и тихонечко вышли. Лариса выглядела оживленной. Раскраснелась. Когда я подавал ей пальто, почуял какой-то особенный запах, разгоряченный и пряный. Новые духи?
На улице поднялся ветер, с неба что-то мелко брызгало, тучи сходились на середине неба на свое грозное толковище.
О завтрашнем отлете в Киев я поведал Ларисе уже в такси.
Она удивилась, что я только сейчас рассказал ей об этом, но я оправдался тем, что не хотел ее раньше времени огорчать.
– Почему я должна была, по-твоему, расстроиться?
– Ну, все-таки разлука.
Она смутилась, потом быстро перевела разговор на другое:
– Значит, тебе завтра рано вставать? А вещи собраны?
– Все, что мне нужно, есть у тебя. Надеюсь, ты не отправишь меня домой? Я хочу наглядеться на тебя впрок.
– Впрок – плохое слово. Мне не нравится, какое-то оно торговое, неласковое.
– Ну, не обижайся. Ты же догадалась, что я имел в виду. – Я посмотрел на нее с выражением еще более преданным, чем в свое время кавалер де Грие на Манон Леско.