На 9-ый день Девятой луны отца и других придворных пригласили во дворец Сисиндэн. Там их угощали ледяной рыбой из реки Удзи и хризантемным вином. Там они любовались хризантемами и слагали стихи.
Вернувшись домой, отец красиво написал стихотворение для всех домашних, входящих в нашу семью. Он, видимо, услышал его во дворце – и оно ему очень понравилось – и ему захотелось поделиться красотой с домочадцами:
«На земле
Цветёт хризантема.
Но взгляни: словно
Звезда в небе осеннем
Зажглась»(21)
Почерк у нашего господина был изумительный, а бумага послания… Ах, какая красивая была эта красная бумага! И ещё он вместе с посланием каждому прислал по кленовой ветке с изящными багряными листьями.
Листья осенние
Красят багрянцем
Склоны гор.
Но облака над пламенем
По-прежнему плывут.(22)
Однажды отец вернулся из дворца с сияющим от радости лицом. Едва только бросив на него взгляд сквозь штору между нами, поняла, что мной заинтересовался наследник. И тотчас получила словесное подтверждение моей догадке. Любая девушка моего круга, услышав это, несказанно бы обрадовалась. А я почувствовала глубокую горечь: теперь мне не быть с моим любимым.
На следующий день принесли письмо от наследника.
- Пришла и ваша весна, госпожа Хару, – как ни старалась Аой, я поняла, что служанка очень сильно мне завидует.
Но моя весна, наоборот, закончилась... и лето моё окончилось. Сейчас в моём сердце сметала листья надежд с деревьев моей мечты осень.
Какому богу
Молится ветер осенний?
Красные листья
Бросает, словно
Жертву приносит.(23)
И я как эти листья. Принесённая в жертву честолюбию своего отца и мимолётному увлечению наследного принца. Нет, я не питала надежд стать самой любимой его наложницей, затем – его женой. Ведь только одна станет матерью нового наследника. И что же другие?..
Вот уже оговорили дату, когда я войду во дворец.
Только раз полюбить –
И столько печали.
Какие же муки –
Кому довелось
Многих любить.(24)
Отец сиял от счастья, служанки наперебой поздравляли меня. Они говорили о весне, а для меня уже была зима.
Однажды на рассвете бессонной ночи ко мне подошла подозрительно притихшая Аой.
- Госпожа, не знаю и как поступить... – произнесла она, пряча глаза.
- Опять тебя уговорили стать посланницей? Тебе не совестно таскать мне все эти ворохи ненужных писем?
- Я знаю, каково любить без ответа, – её голос стал почти не слышным.
Так вот отчего... У тебя милосердное сердце, Аой. Но как же ты жестока со своей госпожой!
- Знаю, что не должна отдавать вам это письмо, но мне кажется... вы его ждёте.
- От того юноши, кто увидел моё лицо? – сажусь на постели.
- От него.
Протягиваю руку и принимаю заветное послание. Вглядываюсь в любимый почерк.
«Я хорошо понимаю, что для вас, госпожа Хару, лучше, чтоб я молчал. День за днём я увлажнял кровавыми слезами рукава моих одеяний. И перенёс невыразимые словами муки, принуждая себя не напоминать вам о моём существовании. Теперь вас ожидает во дворце наследник. Простите, я не смог сдержаться. Хотя бы раз скажу о чувствах, которыми переполнена моя душа. О, нет, я ни в чём не упрекаю вас, госпожа Хару!
Уже почти я умер.
Хотел бы только знать:
Вернусь ли к жизни,
Если тебя увидеть
Мне придётся?(25)
Я не имею права просить вас о встрече. Простите меня за дерзость, моя прекрасная богиня весны! Я постригусь в монахи и уйду в горы. И до конца жизни буду молиться за вас, но более ничем не потревожу вас!»