***
Эймери не ушёл.
Правда, я обнаружила его не сразу, и несколько минут блуждала между голыми угрюмыми деревьями, прислушиваясь к звуку собственных шагов. А когда уже собиралась отчаяться, он неожиданно вышел из-за какого-то ствола, разглядывая меня с этой своей насмешливой полуулыбкой.
- Пришла со своей едой, раз с кафе не вышло? - хмыкнул он, а я пожала плечами.
- Годы идут, а ты всё такой же: тощий, ехидный, безденежный глист.
- Зато ты с каждым годом всё лучше и краше.
Я ждала продолжения, но не дождалась и покачала головой:
- Стареешь, фантазия истощается.
- Старею, - легко согласился он. - Одной ногой уже в могиле, - и прежде, чем я успела что-то сказать, продолжил. - Ты сама хотела поговорить. Я тебя слушаю.
Под ногами похрустывали ветки. Сквер был пустой и неухоженный, хотя несколько фонарей и скамеек там всё же имелось. Как ни странно, популярностью среди студентов он не пользовался и чаще всего пустовал: студенты КИЛ и КБД предпочитали гулять в более ухоженном и людном Флоттершайнском Лиловом парке, до которого было всего-то полчаса пешком.
За сквером проходил почти дикий густой пролесок, редкость для Флоттершайна. Говорят, эта зона по каким-то причинам считалась заповедной, и как-либо воздействовать на неё, в том числе облагораживать не полагалось, но подробностей я не знала. Вроде бы здесь обитал редкий вид вымирающих дроздов или скворцов, небесный крот их разбери. Там, в пролеске, не было вытоптанных тропинок, то там, то тут попадались поваленные деревья, тишина свисала с веток, как паутина, и в этой тишине то и дело раздавался скрип старых сосен и дубов и стук каких-то невидимых взгляду птиц.
Эймери поманил меня с вычищенной скверовой дорожки туда, вглубь, и я пошла за ним, ощущая, как и тогда, два года назад, что совершенно не могу сопротивляться. Наверное, только так ему и было комфортно по-настоящему: в каких-то диких пустынных безлюдных местечках.
- Как ты здесь оказался? Я имею в виду – в КИЛ?
- Меня пригласили.
- Кто?
Эймери снова скрылся за одним из стволов, и я абсурдно испугалась, что он исчезнет, как морок. Выглянула с другой стороны – и чуть было не столкнулась с ним лоб в лоб. Растерялась и смутилась, отступила и обломила ветку, ткнувшуюся было в затылок, и протянула её Эймери.
Тот взял ветку, посмотрел на уже слегка набухшие серо-зелёные почки. Пару минут ничего не происходило, но потом они слабо, едва уловимо завибрировали, раскрылись – и наружу вытянулись склеенные, скомканные листья, которые постепенно расправлялись, раскрывались...
- Ну, какой же это скверный дар! - вырвалось у меня. - Это волшебно. И прекрасно.
- Волшебно – если речь идёт о дубовой ветке, - глухо ответил Эймери. - А вот месяц назад мне пришлось разговаривать с трупом.
- С чьим? - тупо спросила я. – Зачем?
Эймери сжал ветку, понаблюдал, как завязывается жёлудь, как желтеют, буреют и опадают листья – и только потом отбросил ветку прочь.
- Я очень благонадёжный скверный, - насмешливо и зло вздохнул он. – После своего побега из Джаксвилля был просто паинькой. К тому же на крючке – не дадут лекарство и загнусь в муках раньше срока. Жил в хорошей семье, которая за меня поручилась, правда, мотал нервы одной не в меру любопытной девчонке, зато многие годы был подопытным в ряде разработок и исследований.
- Тех, о которых говорил сенатор?
- Не тех. Больше его слушай!
- Почему он тебе не нравится?
Эймери резко замолчал. Продолжил уже совершенно другим тоном:
- Много болтает, но по сути ничего не делает. Не люблю пустобрехов.
- Болтает, но хотя бы не вредит никому, да и терпимой молодёжи есть на кого ориентироваться. Так что там с трупом?
- Меня и раньше уже... привлекали к кое-каким делам. По мелочи.
- К каким?
- Разным. Кражи. Убийства. Когда люди не хотят говорить, боятся или врут, начинают говорить вещи – и с ними куда легче найти общий язык. Мне, во всяком случае.
- И ты соглашался?
- А почему бы и нет? - Эймери посмотрел мне в глаза. - Почему бы не помочь? Мне скучно. Мне было совершенно нечем заниматься, я был вынужден сидеть целыми днями взаперти. Годами!
- Про деньги на кафе – это ты мне соврал? Тебе просто нельзя выходить в город?
- Сама же всё понимаешь.
Эймери присел на поваленное дерево, и я опустилась рядом. Не так близко, как хотелось, но рядом.