"Дура, дура, дура, дура!" - твердила я, судорожно копаясь в гардеробном шкафу в поисках столь необходимых Эймери и его «заказчикам» вещей. Дура, во-первых, потому, что никто из девчонок по ночам никуда никогда не отлучался.
"Уверена?" - коварно спросил внутренний голос, а я раздраженно пожала плечами. Как раз в конце февраля я, помнится, просыпалась от полных боли и ужаса стонов Ноэль, видящей кошмарные сны – и тогда все были на месте, но в какую именно ночь – не вспомню...
"А вдруг она умеет убивать во сне?!" - не унималась коварная фантазия, и я раздраженно хлопнула дверцей шкафа. Дура! Ещё и потому, что зимняя форма всех семи девушек висела в шкафу, накрытая одинаковыми тёмно-коричневыми чехлами, так что я без особых проблем вытащила семь совершенно одинаковых на первый взгляд жилетов. Беда заключалась в том, что я понятия не имела, кому из девочек какой комплект принадлежит! Ладно, в конце концов, пусть Эймери интересуется у каждого, чей он.
И мне надо сказать ему про помолвку с Армалем. Обязательно надо, хотя он, конечно же, обо всём знает, не может же не знать! И, в конце концов, я ничего ему не должна. У меня своя жизнь, и я не обязана её портить или откладывать из-за человека, с которым у меня нет ничего общего. Прежде всего – общего будущего. Из-за человека, у которого в принципе нет будущего!
Стальная Космея, как же… как же больно.
В шутку Эймери сказал, что просьба о вещах – лишний повод со мной пообщаться. Конечно, это было чистой воды ехидством, но… Что ж, умом и проницательностью я никогда не отличалась, но что толку врать себе самой – это я согласилась ему помочь, чтобы был повод увидеться снова. Не на уроках, во время которых он был отстранённым и вежливым, но не больше, а где-нибудь за пределами Колледжа, там, где мы могли стать настоящими, звать друг друга «на ты» и по именам, как в детстве, подкалывать и шутить, а иногда прикасаться друг к другу, пусть даже это будет просто пожатие рук. Я понимала, что это означает.
А лучше бы не понимала!
- Что-то потеряла?
Я вздрогнула и резко обернулась. На пороге стояла Леа, небрежно облокотившись о дверной косяк, волосы забраны в небрежный узел, взгляд оценивающий и цепкий. Я сжала за спиной руки, чувствуя себя по меньшей мере воровкой в чужом доме: жилеты были сложены стопкой в небольшой саквояж у ног, знать об этом Леа, конечно, никак не могла, и всё же... Как и о том, что я только что копалась в чужих вещах. Впрочем, я не услышала, как открылась дверь. Неизвестно, сколько времени Леа вот так наблюдала за мной. И этот её взгляд…
- Хорошо, что ты здесь одна. Надо поговорить, - Леа медленно прикрыла дверь за собой и сделала шаг по направлению ко мне, а я испытала огромное желание то ли закричать, то ли схватить что-нибудь острое или тяжёлое, но ничего подходящего рядом не было. Глупости какие, мерещится всякое… А Леа приближалась ко мне, осторожно, как к дикому зверю, шаг за шагом.
- Мне пора на обед.
- Всего пара вопросов.
Она стояла теперь почти на расстоянии вытянутой руки, и я сдалась.
- Поговорить о чём?
Леа поколебалась пару секунд, а потом расстегнула жилетку и сбросила её на пол. Принялась расстёгивать рубашку.
- Ты чего?! – я уже не знала, что и думать, а Леа уже стояла передо мной в одной нижней полупрозрачной сорочке без рукавов, и если бы не её по-прежнему леденящий взгляд, то я бы уже подумала что-то совсем неладное.
Вместо ответа Леа подняла руку, и я увидела на внутренней поверхности её правой руки, ближе к подмышке, белёсый, едва заметный шрам в виде маленькой буквы «Д».
***
Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом я вдруг вспомнила название, которое случайно упомянул Эймери, и произнесла вслух:
- Джаксвилль.
Леа вздрогнула, ледяная настороженность во взгляде пропала, сменившись на что-то глубокое, тёмное, но живое.
- Откуда ты знаешь о Джаксвилле?
- Ты скверная, - вместо ответа пробормотала я. – Ты. И Ноэль. И Дик. А кто ещё? Есть кто-то ещё?
Леа натянула рубашку и опустилась на кровать. Схватила меня за запястье и вынудила сесть рядом, не отпуская руки.
- Ты работаешь у директрисы. Ты ей рассказала? Скажи мне правду. Скажи.
Это было очень странное чувство. Я словно раздвоилась, и одна моя часть опустилась на дно души, а вторая оказалась податливо-мягкой, расправленной и текучей, и я уже сама держалась за руку Леа, чтобы не потеряться в собственном потоке.