- Ладно, – я помолчала, переваривая. – Ты понял, что она скверная. А потом?
- Потом я ей сказал, что узнал её, – Эймери вдруг опустился на корточки, всё ещё прижимаясь к стене спиной. Устало вздохнул. – Не должен был. Но сказал.
Чуть помедлив, я повторила его движение и уселась рядом, прямо на пол. На мгновение мне вспомнилась Коссет с её строгими нравоучениями: «благородная малье не должна сидеть на полу! Вы испортите ваше платье, подол платья благородной малье не должен быть мятым!», но мысленно махнула на них рукой.
- Ты хотел, чтобы она сама во всём призналась?
- Призналась… или опровергла… не знаю. Хотел дать ей время сбежать, наверное.
- Это она виновата? – я повернула голову и посмотрела-таки Эймери в лицо. Он тоже смотрел на меня. – Она убила мальёка Реджеса? Но зачем?
- Не знаю. Не думаю, что она. Двадцатая сказала, что не делала этого. Но выглядела нервной и расстроенной.
- Я заметила.
- Я ей не поверил до конца. Но добиться ничего не смог.
Эймери взял меня за руку и принялся поглаживать пальцы, ладонь, запястье. Я должна была отнять руку, но вместо этого положила голову ему на плечо.
Брачный браслет я благоразумно оставила в комнате, в своей тумбочке. Успеем мы вскочить и сделать вид, что всё нормально, если кто-то зайдёт?
- Ты – и не смог?
- Во-первых, она прекрасно знала о моём даре и скорее всего, позаботилась о том, чтобы уничтожить улики, вещи-свидетели. Во-вторых, ты бы стала спорить с человеком, который способен убить тебя, просто захотев этого? – я догадывалась, что он слабо улыбается в тот момент, когда говорил это.
Шум в коридоре окончательно стих. Время занятий, даже дополнительных, закончилось. Скоро могут прийти уборщики или… кто там ещё может прийти?
- Ты должен был сообщить о ней тем, кто тебя нанял.
- Должен был.
- А ты промолчал.
- А я промолчал.
- Потому что она тебе понравилась?
- Хортенс! – Эймери сжал мою ладонь чуть сильнее, а потом прижал её к губам. К щеке. – Она была одной из немногих в Джаксвилле, кто не был похож на зверёныша. Детские впечатления иногда бывают самыми сильными. Да, я о ней не сказал. И о других тоже. Хотя должен был, конечно.
- Про других ты всё уже знаешь, да? Тогда зачем спрашивал меня? Зачем просил о помощи? Ты мне врал!
- Знал… что-то. В общих чертах. Мне бы они не поверили так, как тебе. Не стали бы откровенничать.
- Я ничего тебе не буду рассказывать! – возмутилась я, пытаясь подняться.
- Уже рассказала, - удерживая меня за плечи, он снова поцеловал мою руку, точнее – манжет платья. – На встрече с милой компанией ты была именно в этом платье.
Стальная Космея!
- Я же просила! – слёзы неожиданно хлынули из глаз от осознания собственной беспомощности, и я никак не могла их сдержать. – Я бы сама тебе сказала!
- Уверена?
- Ненавижу тебя, – вот в этом в тот самый момент я действительно была уверена. – Ты обещал меня не читать! Это не честно!
- Обещал не приставать. Не читать не обещал.
- Сволочь ты!
- Потому что не пристаю?
Я могла бы его ударить, но толку в этом особого не было. Могла бы вырываться сильнее, но сил тоже не было. И поэтому поток слёз никак не желал останавливаться.
- Хортенс, - он снова прижал меня к себе. – Разумеется, я должен был знать, встретилась ты с ними или нет. С кем. И как. Для них ты не только однокурсница, ты – свидетельница. Это что, детские игры что ли?
- Глист паршивый.
- Малявка.
Я толкнула его и склонилась сверху, разглядывая. Совершенно некрасивый нескладный тип, и что в нём все наши девчонки нашли?
- Хо-о-ортенс, - прошептал Эймери мне в губы, и я проглотила собственное имя, как расплавленный сахар, мешая наше дыхание.
***
Прошло полчаса. Ну, может быть, минут двадцать. Или час.
Не знаю.
Платье пропиталось пылью, как бисквитный корж – медово-сливочным кремом. Мы всё-таки встали с пола и перебрались за один из учебных столов, для конспирации раскидав по столешнице какие-то листы и перья. И даже продолжали что-то обсуждать: по поводу пятёрки скверных, убийства мальёка Симптака, что-то ещё, несомненно, важное. Но это совершенно не мешало то и дело прерываться на безумные и бесстыдные прикосновения.
Неправильные. Абсолютно безнравственные. Даже подлые – ведь официально я была помолвлена с другим.
Как замечательно гадко об этом вспоминать, когда ладонь Эймери так провокационно поглаживает моё колено, какой-то магией, не иначе, удерживаясь от того, чтобы не двинуться дальше. Потому что я понимаю, что не смогу и не захочу его останавливать.