- Сколько лет Реджес работал в КИЛ? – спросила я, пытаясь уловить хоть какую-то зацепку.
- Четырнадцать.
- Он пришёл сюда работать, когда его сестра, как её там, Агравис, ещё работала в Джаксвилле. Он тоже мог там бывать, видеть нашу пятёрку, кстати, и тебя тоже… И…
- Ну и что? Ты думаешь, мы бы запомнили друг друга? И вспомнили бы десять лет спустя? Затаили бы злость? Да я никого бы сейчас не узнал из тамошних преподавателей, не знаю, какой памятью на лица надо для этого обладать. И наоборот тоже. Детей было несколько десятков, тихие, забитые, голодные сироты в одинаковой поношенной одежде, которых регулярно били и мучали все, кому не лень. Твой приятель Лажен несколько раз при мне плескал своей кислотой в провинившихся ребят по приказу учителя. Был там и один любитель молодого тела, оприходовал несколько девчонок лет двенадцати, как раз перед тем, как их должны были переводить в другой приют. Все об этом знали, а поделать ничего не могли. И все эти лица стёрлись из памяти. Я думаю о другом. Незарегистрированный скверный, Хортенс! Тридцативосьмилетний скверный с нестёртым даром! Как-то они уберегли его, его семья, или он сам себя уберёг. Вот о чём нужно с ними поговорить.
«Кому нужно?» – хотела я спросить, но вовремя осеклась. В первую очередь, это было нужно самому Эймери: знать о том, что такое возможно в принципе.
Хоть как-то, хоть у кого-то, хоть для кого-нибудь.
Глава 22. Проклятое пепелище
Как-то сразу стало понятно, что на месте сгоревшего Джаксвилля ничего нового за эти десять лет не построили. Более того, вообще было неочевидно, что когда-то здесь, в лесу, существовал вполне обитаемый уголок. Такая глушь! Но ведь откуда-то сюда регулярно возили продукты, медикаменты, канцелярские принадлежности, прочие расходные материалы… А слуги, охрана, учителя – неужели они все поголовно проживали там же? Или добирались по неудобной, кривой и неровной лесной тропинке, пересечённой толстыми узловатыми корнями высоких деревьев?
Я споткнулась, наверное, в пятый раз, поскользнувшись на очередном корне, но Эймери удержал меня за шиворот. Подхватил под руку.
- Наверное, нам с тобой на роду написано бродить по всяким разным лесам, - неловко сказала я, вспомнив, как он вёл меня к домику у Лурдовского ущелья почти два года назад. Эймери не ответил.
- Здесь ведь должна быть другая дорога? – я снова заговорила первой. Идти по лесу молча не хотелось. Было тихо, как в каком-то ночном кошмаре: голые деревья, под ногами каша из корней, бурой прошлогодней листвы и обломанных веток, небо снова начинало хмуриться. Мало удовольствия гулять тут в темноте, да к тому же под дождём.
А если мы вообще заблудимся?
- Нормальная дорога к приюту вела из Вуджина, - коротко отозвался Эймери. – Продуктами и прочим закупались там. Я просто не нашёл подходящий экипаж. Впрочем, не уверен, что нас бы довезли прямо до места. Надо сказать, возница, которого я спрашивал о дороге, выглядел весьма шокированным. Подозреваю, что хотя информацию о Джаксвилле утаивали от местного населения, какие-то сведения всё равно просачивались, и слухи рождались соответственные.
- Поэтому ты бежал в сторону Саркса?
- Я бежал, куда глаза глядят. Мы же не знали, что и как здесь обстоит. Меня привезли сюда сразу после смерти матери, после, прости за пафос, крушения всего моего мира. Было как-то не до того, чтобы составлять карту местности. Впрочем, некоторые твои предприимчивые сокурсники, сбежав, действительно оказались в Сарксе. Там есть приют для бездомных детей. Обычных.
Я открыла рот для очередного вопроса, но в этот момент опять поскользнулась. Упасть Эймери мне не дал, но в попытках обрести равновесие я задрала голову – и остановилась, вцепившись Эймери в руку.
- Что… - начал было он, но проследил мой взгляд и тоже остановился.
На деревьях метрах в двадцати от нас были привязаны какие-то чёрные полотнища. Выцветшие, старые, на сильном ветру они, наверное, трепетали, как пиратские флаги, а сейчас, в безветренную погоду, да ещё и намокшие от утреннего дождя, свисали унылыми неказистыми тряпками. Помимо «флагов» между деревьев была натянута верёвка с завязанными на ней узелками разноцветных лент.
- Словно что-то огородили, - озвучила я, а Эймери довольно мрачно покосился на меня.
- Я даже догадываюсь, что именно.
Постояв, мы снова пошли вперёд.
- Смысл в этих верёвках на высоте выше человеческого роста?
Неестественная тишина угнетала, действовала на нервы. Иногда мне казалось, что я чувствую запах гари, хотя такого быть, конечно, не могло.