За такие качества, как врожденные ум, красота, грация и изящные манеры я ручался головой, а вот всё остальное поручал ей и своему ходячему банку, который шумно отдувался, спустив мешок с золотом на пол, чем немедленно вызвал маленькое, но очень звонкое салонотрясение. Две рослые девушки тотчас утащили Руниту, не успевшую даже пискнуть, за ширму и оттуда полетели на пол её кофта и блуза. Пока две дамы, – мастера-куаферы, сооружали из роскошных волос девушки замысловатую прическу, я с комфортом устроился в кресле неподалеку. Для экономии времени я отправил по лавкам и магазинам трёх, предоставленных в моё временное распоряжение, шустрых и бойких на язык пацанов, – сыновей мадам Тристалл, чтобы они немедленно известили торговцев платьями, предметами дамского туалета, драгоценностями и прочей галантереей о необходимости поскорее наведаться в дамский салон, в котором сидит один весьма небедный господин, желающий принарядить свою прекрасную госпожу.
Такая форма торговли ещё не была развита на Галане, но три монеты достоинством в сто роантов каждая, а так же сообщение моих агентов о размерах мешка с золотом и о той щедрости, с которой я намеревался его тратить, немедленно сыграли свою роль. По счастью на Галане уже давно был освоен пошив готовой одежды и вскоре возле салона выстроилась шумная очередь, состоящая из торговцев и их приказчиков. Чтобы не забивать себе и Руните голову проблемой выбора, я привлек к этому процессу хозяйку салона и она тотчас прогнала почти всех торгашей, попытавшихся всучить мне свой залежалый товар. Однако, вскоре они вернулись обратно, но уже с настоящими шедеврами, изготовленными в лучших домах моды империи Роантир.
Первыми за ширму, после придирчивого осмотра и обработки огромным паровым утюгом, были внесены рубашечка и коротенькие штанишки из полупрозрачного винукийского шелка, отделанные тонкими, словно паутинка, кружевами. По восторженному визгу Руниты, донесшемуся из-за ширмы, я понял, что выбор госпожи Тристалл был безошибочным и потому успокоился и окончательно передал в её руки все бразды правления. Зато драгоценности для Руниты, я отбирал лично, так как в этом деле знаю толк не хуже самого опытного ювелира. Поскольку меня больше интересовало качество и дизайн покупаемых украшений, нежели вес бриллиантов и золота, то вскоре мой кошелек похудел на четверть. Через час, благодаря гостеприимству и талантам госпожи Тристалл, я, на пару с парнем крепко держащим в руках мешок с золотом, выдул бутылку великолепного крепкого напитка со льдом, что-то вроде бренди, но малость покрепче, а Рунита была одета с ног до головы и выглядела, как настоящая принцесса, при этом ещё несколько десятков коробок было отправлено с курьерами прямиком в гостиницу, в наши с Рунитой апартаменты. Мне было очень приятно тратить деньги на свою возлюбленную и потому я побеспокоился о том, чтобы у неё было буквально всё, что составляет экипировку молодой, знатной и богатой дамы.
Хозяйка салона, несомненно, обладала великолепным вкусом и была мастером своего дела, да, и Рунита разбиралась в этих вещах достаточно хорошо и вскоре девушка вышла ко мне одетая в красивое платье из ажурной лёгкой ткани нежного, кремового цвета, предназначенное для жаркого лета у моря, прекрасно подчеркивающее её стройную и изящную фигуру. Прическу Руниты украшала длинная нитка крупного жемчуга розового цвета и такое же ожерелье обвивало изящную шейку девушки. Серьги и ещё несколько дорогих колец с прекрасными крупными бриллиантами, нисколько не портили общего вида, а её новые туфли на высоком каблуке окончательно сделали из меня неказистого коротышку. Теперь ей было не стыдно показаться в доме губернатора, если, конечно, не брать во внимание своего невзрачного спутника.
Чтобы Рунита не мучила свои ноги, не привыкшие к обуви на высоком каблуке, я вызвал шестерых носильщиков с белым, просторным портшезом и они быстрым шагом понесли свой драгоценный груз к следующему пункту назначения, куда я стремился все больше и больше, поскольку латексная маска уже начала потихоньку сводить меня с ума. Я и мой мобильный банк едва поспевали за портшезом, который мне приходилось временами контролировать с помощью телекинеза, уж больно прытко скакали по ступенькам и кривоватым улочкам Равела, ведущим то вверх, то вниз, носильщики.
Нейзер, похоже, вчера постарался на славу, поскольку на этот раз для меня были настежь распахнуты ворота дома губернатора и мы смогли без малейших помех и волокиты войти прямо во внутренний дворик, где был разбит небольшой сад с фонтаном посередине, и где нас тотчас окружили слуги с радостными улыбками для меня и Руниты, и приглашением для носильщиков, пойти освежиться в доме холодными вином и пивом. Денёк выдался на редкость тёплый и потому я просто угорал в своём кошмарном одеянии.
Портшез был установлен на площадке перед входом на крытую галерею и Рунита, наконец, смогла выбраться из этого уютного футляра, в котором она только слабо вскрикивала, когда лихие носильщики закладывали особенно крутые виражи. Подошедшие к нам слуги отвели моих сопровождающих на кухню, чтобы попотчевать их холодным пивом, а на галерею тотчас вышли граф фрай-Доралд и губернатор острова Равел. Протянув губернатору запечатанный конверт, я взмолился во весь голос:
– Ваша светлость, умоляю вас во и имя Арлана Великого, как можно скорее прочитать это послание!
В изящном конверте, изготовленном из плотной, узорчатой бумаги, украшенном пышным гербом золотого тиснения, находилось письмо, написанное красивым каллиграфическим почерком и подписанное лично министром иностранных дел королевства Кируф, свидетельствующее о том, что маркиз Лорикен фрай-Виктанус пожелал инкогнито, скрыв свое лицо под маской, сопровождать своего друга, графа Солотара фрай-Арлансо на остров Равел и если он, то есть я, пожелает снять с себя маску, то власти Кируфа просят не судить его, стало быть меня, строго, и так далее и тому подобное. Губернатор прочитал письмо, похоже, ни черта из него не понял и молча передал его графу. Тот, быстро пробежав его глазами, громко расхохотался и подтвердил его подлинность:
– Резболд, дружище, не волнуйтесь, всё в порядке и это не розыгрыш. Это подлинная подпись министра и здесь даже есть секретный знак подтверждающий то, что всё написанное в нём есть чистая правда. Судя по дате на письме, он подписал его как раз за месяц до своей трагической кончины. Вы в курсе, маркиз, что ваш любезный рекомендатель погиб не так давно на охоте в горах? – Обратился ко мне с вопросом граф фрай-Доралд, хитро прищурив один глаз.
Разумеется, я был в курсе и знал об этом происшествии гораздо больше, чем граф, какими бы источниками информации он не пользовался. Бэкси держала Кируф под полным контролем и информация о тамошних делах обрабатывалась в первую очередь, наравне с той, которую она снимала вдоль всего нашего маршрута. Срывая с себя осточертевшую за несколько часов маску, я проворчал раздосадовано:
– Конечно в курсе, граф, мы получили это известие, когда переправляясь через Имрис. Вы говорите, погиб трагически? Черта с два князь Марзинус погиб трагически! Это была глупая и бессмысленная смерть. Не надо было ему так напиваться, а потом лезть в горы только за тем, чтобы пощекотать себе нервы, идя с рогатиной на матёрого вергера. Ничего, рано или поздно, но я вернусь в Кируф и первым делом набью морду его дружку Герсу, который, наверняка, и подбил его на это сумасбродство. Если, конечно, этот мерзавец еще жив. Жалко Торопыгу – Я специально упомянул дружеское прозвище Калерта Марзинуса, бывшего когда-то министром иностранных дел в королевстве Кируф, чтобы развеять малейшую тень подозрений в свой адрес – Отличный был парень и гуляка, что надо, надеюсь, звёзды приняли его беспокойную душу и он теперь озаряет нас своим светом с небес.
Пока я разорялся перед графом фрай-Доралдом и губернатором Барренсом, из дома вышли три его дочери, раскланялись передо мной и увели Руниту в сад, к резным деревянным качелям. Губернатор поднял с пола мою маску и разглядывал её с неподдельным интересом. Эта маска также не должна была вызвать подозрений, так как на Галане и до меня умели делать такие вещи, пусть не с таким мастерством, но всё же достаточно изящно и правдоподобно. Видя, что графа тоже заинтересовало, как сделана маска, я немедленно протянул ему свои перчатки. Взяв их в руки, граф фрай-Доралд только что не попробовавший их на зуб, сначала долго разглядывал их, а потом не выдержал и поинтересовался: