В ответ на робкое блеянье Реда Милза, я только рассмеялся, презрительно фыркнул и громко сказал:
– Вот и плавайте себе на угольном корыте за пятьдесят тысяч сколько угодно, сейчас судно, подобное этому, стоит в Мо не меньше полутораста тысяч, я специально узнавал, но оно, наверняка, провонялось креветками и рыбой. Судно с такими ходовыми качествами и трюмами чистыми, как хрустальный бокал, стоит не меньше двухсот тысяч роантов. Кроме того, надо включить в цену ещё и налог с продажи, который вам придется выплатить, а это полные двадцать пять процентов, так как ваш император скуп, как старая баба, итого двести пятьдесят тысяч. Мне бы крупно повезло, обойдись всё так, потому что узнай об этом какой-нибудь прощелыга из числа торговых агентов, он загнал бы цену под триста тысяч, а это был бы уже явный перебор. Так что капитан Милз, отсчитайте из этого мешка две с половиной тысячи монет и завтра же мы оформим покупку на имя госпожи Лиант. Да, Ред, извольте представить команде новую хозяйку "Южной принцессы" и не забудьте сказать офицерам и матросам о том, что их жалованье будет утроено и выплачено за год вперёд. И ещё будьте любезны поговорите с господином Коррелем. Насколько я помню, у него лежит в кармане патент капитана торгового флота, может он согласиться, за соответствующую плату, стать новым капитаном "Южной принцессы"?
Когда Ред Милз дрожащими руками отсчитал причитающуюся ему сумму денег, я вручил остаток, а это составляло ещё тысяч триста пятьдесят роантов, Руните и мы втроём отправились в кают-компанию. Через четверть часа команда знакомилась с новой хозяйкой судна. Похоже, что обе стороны остались вполне довольны друг другом. Молодой гигант Жано Коррель, бывший до этого дня старшим помощником, с восторгом принял новое назначение и, получив от Руниты деньги для команды, тотчас передал их в руки баталёра судна, который, по требованию боцмана Гонзера, не мешкая запер их в корабельный сейф. Боцман, глядя на меня стыдливо и сокрушенно разведя руками, пояснил при этом:
– Увы, господа, но так нужно. Иначе наши бандиты на радостях напьются и, чего доброго, спалят весь город. Они ведь служат на "Принцессе" не из-за денег, а ради удовольствия.
Рунита, в свою очередь, немедленно отдала свое первое распоряжение капитану Коррелю, сказав деловитым тоном:
– Капитан Коррель, наймите в порту охрану для судна, а команду спустите на берег, пусть они поселятся в гостинице господина Лоранта, я оплачу их проживание. Все эти деньги, капитан, я оставляю вам, для сбережения, можете использовать их для обслуживания судна по своему усмотрению ни в чём не отказывая ни кораблю, ни его прекрасной и слаженной команде. Мне очень хочется, капитан Коррель, чтобы "Южная принцесса" всегда была в идеальном состоянии.
Задержав капитана Корреля на пару минут, я тоже отдал ему распоряжение:
– Капитан, будет очень любезно с вашей стороны, если вы покажете свою "Принцессу", так сказать, в действии. Госпожа Лиант давно мечтала о морской прогулке под парусом, ну, а я тем временем, смогу, наконец, разобраться с некоторыми своими делами в городе.
Боцман Гонзер попросил нас задержаться немного в кают-компании и выпить по рюмочке ликера, а уж потом обязательно подняться на мостик. Капитан Коррель велел принести карты и они вдвоем с Рунитой стали с увлечением прокладывать маршрут предстоящей прогулки, на которую отводилось всего девять часов. При этом Рунита повергла капитана в полное изумление, так как знала лоцию этого района ничуть не хуже, чем он, хотя и ни разу не видела этих мест с борта судна.
Пока они разговаривали на абсолютно непонятном мне языке, матросы носились по судну так, что, порой, грозились его перевернуть. Затем раздались пронзительные свистки боцманской дудки, беготня стихла, а дверь в кают-компанию приоткрылась и юнга робко попросил нас подняться на капитанский мостик. "Южная принцесса" за каких-то двадцать минут полностью преобразилась. Над грот-мачтой было поднято огромное полотнище флага торгового флота империи Роантир, по всем снастям вывешены флаги расцвечивания, капитанский мостик был покрыт коврами, а команда, одетая во всё белое, с абордажными саблями на поясе, выстроилась вдоль обоих бортов, между грот-мачтой и фок-мачтой, прямо под капитанским мостиком, украшенным большими часами.
Как только Рунита вышла на палубу, горнист стал виртуозно выдувать из своего, сверкающего золотом инструмента, звонкую и приятную на слух мелодию. К Руните подскочили четверо нарядных, гладко выбритых матросов, на головах которых были надеты круглые, белые, вязаные шапочки с большими синими помпонами и чинно склонились перед ней, скрестив тяжелые абордажные сабли. Молоденький юнга тотчас положил на клинки тёмно-синюю подушку, украшенную якорями, вышитыми серебром, моя девушка села на этот морской трон и матросы внесли её на капитанский мостик под рокот барабанов и звонкие звуки горна.
Вслед за Рунитой, мы поднялись на мостик и капитан Коррель отдал свой первый приказ, подготовить судно к выходу в море. Матросы прежде, чем броситься его выполнять, вручили Руните и капитану Коррелю по новенькой капитанской фуражке и дружно проорали на каком-то неизвестном мне диалекте галикири что-то, похоже, не совсем приличное, но, судя по тому, как расплылась физиономия Корреля и как счастливо заулыбалась Рунита, они оба остались довольны.
Рунита, к радости команды, вынула из своей прически и сняла с шейки обе нитки жемчуга редкостной красоты и бросила их матросам. После этого девушка, энергично встряхнув головой, и рассыпав по плечам блестящий каштановый шелк своих волос, надела на голову черную фуражку с маленьким лаковым козырьком и большими, скрещёнными золотыми якорями. Судя по тому, как шумно дышали Рейз и Гилмен и дрожали их руки, это именно они за полчаса успели смотаться на берег, домчаться до морской лавки и вернуться на шхуну с подарками для Руниты и капитана Корреля. Парни, явно, не зря отсыпались в шлюпке, раз накопили столько сил.
Обе нитки крупного, розового жемчуга были моментально разобраны матросами по рукам. Каждому из пятидесяти девяти членов команды досталось по жемчужине, а капитану, новому старпому и боцману Гонзеру даже по две. Гилмен тотчас присоединил свою жемчужину к прочим своим амулетам, висевшим у него на шее на толстой нитке, которой прошивают паруса, а его напарник по регате Рейз, стал пристраивать свою жемчужину к огромной серебряной серьге, на которой уже висела крохотная веточка чёрного иртинского коралла.
Капитан Коррель отдал приказ боцману Гонзеру, тот проорал его в медный рупор и матросы забегали по палубе, как перед шквалом. С борта шхуны был немедленно спущен баркас, который капитан отправил под командой баталера на берег за провиантом. Мы с Редом Милзом тоже решили отправиться на нём в городок. Теперь я был абсолютно спокоен за Руниту, так как у этой девушки был чудесный талант моментально привязывать к себе сердца всех людей, с которыми она знакомилась. Ред Милз перед тем, как спуститься со своим матросским сундучком в баркас, повернулся и обратился к моей Руните с самым наиглупейшим вопросом:
– Госпожа Лиант, в то время когда я ещё был владельцем и капитаном "Принцессы", мастер Лорикен зафрахтовал моё судно для того, чтобы я доставил один груз на остров Равел, а потом переправил на континент, до порта Торавейг, другой. Мне следует теперь спросить вас, намерены ли вы оставить право фрахта за мастером Лорикеном, или мне необходимо уплатить ему неустойку, полагающуюся по контракту?
Нежный, долгий, исполненный любви и признательности взгляд Руниты, брошенный в мою сторону, был куда красноречивее любых слов и объяснений, а потому Ред Милз покраснел и, смущенно крякнув в кулак, констатировал негромким бормотанием:
– Ага, понял, тут, похоже, речь идет уже о пожизненном фрахте, если я вообще, ещё способен хоть что-либо понять.
Баркас ещё толком не пришвартовался к пристани, а на неё со всех сторон уже бросились торговцы, тащившие бочонки с водой, корзины с фруктами, колбасами, копчёными окороками, банки с консервами, упакованные в сетки, мешки с мукой и сахаром, мешочки с сушеными фруктами, коробки и ящики с вином, клетки с живой птицей, мелкими домашними животными и какие-то охапки зелёных ветвей, о предназначении которых я даже не догадывался. Вся эта толпа едва не смела баталёра "Принцессы" Роя До, тощего лысого старика с огромной серьгой в ухе, но, накатившись, как на каменный мол, на шестерку выдвинувшихся вперёд матросов, отхлынула назад. На меня и Реда эти люди, старающиеся перекричать друг друга, даже не обратили никакого внимания.