Вот тут-то я и прижал этого здоровенного мордоворота, тело которого было таким крепким, словно его мышцы свили из стальных канатов. Вообще-то, вести борьбу на контратаках, используя силу противника, это моё самое любимое занятие после секса. К тому же, после получасового обмена ударами, выдержка, похоже, изменила Нейзеру и вместо того, чтобы действовать расчётливо, он стремительно шел в атаку, зачастую не всегда тщательно подготовленную и всё чаще и чаще врезался мордой в газон. Это его нисколько не останавливало, он отважно поднимался и снова шел в атаку. Глаза его по-прежнему азартно блестели, а на разбитых в кровь губах играла насмешливая улыбка.
Однако, частенько, в результате его бешеных атак крепких тумаков доставалось и мне самому, поскольку даже в самом безнадежном положении этот тип умудрялся нанести мне хотя бы один единственный удар и проделывал это практически любой частью тела. В какой-то момент мне показалось, что я начал выигрывать у него по очкам, но Нейзер нашел-таки, чем меня удивить. Прервав на полушаге очередной атакующий маневр, он, вдруг, выписывая ногами замысловатые кренделя, быстро попятился назад, а потом и вовсе завертелся волчком, словно бы спятив от моих оплеух.
Хуже того, он принялся издавать какие-то жуткие, совершенно зверские звуки, похожие то на рычание целого стада каких-то чудовищных монстров, то на зловещий вой, от чего в жилах буквально стыла кровь и начинало свербеть где-то в мозжечке. При этом он принялся яростно нахлестывать себя по физиономии своими лапищами и из его оскаленной пасти стала клочьями вырываться пена. Этот парень, тем самым показывал мне, что он прекрасно владеет самой древней и самой сложной техникой мидорского боя и что он прирожденный берсеркер. Вот поэтому-то мидорских космодесантников так боятся чуть ли не по всей галактике. Если этих парней прижать в рукопашном бою чуть покрепче, то почти каждый третий из них способен превратиться в самого настоящего дикого зверя, которому уже всё нипочем.
Ну, уж кого-кого, а варкенцев это никогда не пугало. Хотя я что-то ни припомню ни одного случая, чтобы мы с мидорцами оказывались по разные линии фронта. Правда, именно поэтому я так уважаю, да, что там, просто люблю мидорцев. Все они идеалисты, но при этом ещё и самые жуткие нонконформисты. Полумиллионолетняя история поголовно сделала их атеистами, но стоит только врагу припереть их к стенке, как они тут же забывают о своем неверии в высшие силы и призывают на помощь своих древних богов. Мне кажется, что они уже и не помнят их имен, не говоря уже от том, чтобы возносить им молитвы, но, не смотря на это боги их точно любят и никогда не забывают, а потому без промедления даруют им в бою свою милость, делая берсеркерами и даруя, помимо бешенной ярости и невероятной силы, почти полную неуязвимость в смертельном поединке с врагами.
На Хальрика и его охотников это произвело неизгладимое впечатление. Если бы мой стажер в тот момент бросился на них, то мне этих храбрых парней пришлось бы разыскивать на острове Равелнаштарам, а то и вовсе в заливе Смерти, в подводных ямах, вырытых моллюсками-убийцами. Ну, а поскольку всё это было направлено на меня, то они просто застыли на месте с открытыми ртами и бледными лицами. Всё-таки, что ни говори, а зрелище это было не для слабонервных людей и хотя я не хочу сказать о галанцах ничего дурного, они тоже ребята не из робкого десятка, понять их было можно, видеть им такого ещё не приходилось.
Поскольку глаза Нейзера всё же не налились кровью и не стали красными, словно помидоры, я сразу понял что он вовсе не намерен переходить границ спортивного, так сказать, поединка. Переходить-то он её не переходил, но зато колесом понесся по кругу, вырывая из аккуратного, ухоженного газона клочья дерна, выделывая при этом немыслимые кульбиты и фортели. Двигаясь с нечеловеческой быстротой, он описывал вокруг меня круг за кругом и выл все громче и громче. Чтобы подыграть ему, я попятился, обалдело хлопая глазами и делая судорожные движения руками.
В отличие от галанцев, совершенно не знакомых со спортивно-развлекательными программами галактического супервизио, я то прекрасно знал то, что затеял этот парень. У профессиональных мидорских гладиаторов, на чьи выступления на их стадионах обычно собираются многомиллионные толпы народа, этот, без малейшего сомнения, самый сложный боевой прием называется "Мельница викингов" и его может проделать лишь считанное число самых опытных бойцов. Я, честно признаться, никак не ожидал того, что мой стажер Нейзер Олс знает этот трюк в совершенстве.
Оттеснив меня к высокой каменной стене, перепрыгивая с рук на ноги он бросился на меня, словно разъяренный барс и, когда я присел, приняв боевую стойку, внезапно выпрыгнул особенно высоко и, перелетев через меня, словно стальная пружина ударился ногами в стену. Резко оттолкнувшись от стены, Нейзер завертелся в воздухе в бешеном пируэте, превратившись в эту самую смертоносную "Мельницу викингов", к тому же жутко прицельную. Для полного эффекта ему не хватало только пары обоюдоострых топоров и тяжелых, окованных сталью сапог с кривыми шпорами-секирами, но и своими пудовыми кулачищами и босыми пятками он мог наделать ещё тех бед, по сравнению которыми его первый удар показался бы мне ласковым шлепком по попке.
Парню не повезло только в том, что я бился однажды на любительском ринге с Бьёрном Карлсоном, абсолютным чемпионом Мидора по боевому берсеркингу, который проделывал этот трюк особенно хорошо и от которого я, собственно, и научился противостоять "Мельнице". Мне лишь следует добавить, что в исполнении Нейзера Олса этот прием выглядел ничуть не хуже. Поймав ногу своего противника ловким и крепким захватом, я остановил его вращение и резко изменил направление мощного броска. Нейзер пролетел добрых десять метров по воздуху, да, ещё после этого метра четыре скользил по траве, пока, наконец, не проломил головой довольно толстую, деревянную решетку беседки. Там он и угомонился, дико хохоча и не спеша выбираться. После этого я поднял вверх руку и, подойдя поближе, сказал ему:
– Сол, по-моему, нам следует остановиться. Признаюсь, твой первый удар был просто великолепен, а этим мидорским приемом ты меня просто поразил, ну, а теперь я либо должен выбить из тебя дух каким-нибудь нашим варкенским приемом, о котором ты ничего не знаешь, либо мы будем драться до самого утра. Если ты, конечно, не начнешь смертельной схватки, а тогда уж кому как повезёт.
Нейзер тут же выбрался из пролома, перевернулся на бок и с понимающей улыбкой подал мне руку, но вместо того, чтобы подняться с моей помощью на ноги, этот гад, внезапно, провел в положении лежа ещё один коварный прием, швырнув меня через себя резким, сильным броском. Тут уже мне пришлось проверить на прочность один из столбов беседки, в который я врезался спиной. Моя спина оказалась крепче, а вот столб с оглушительным треском сломался пополам. Нейзер же, выплюнув изо рта окровавленные щепки, нахально ухмыльнулся и громогласно заявил мне:
– Извини, мастер Веридор, но последний удар всегда остается за мной! Теперь я согласен на ничью.
Наш поединок, таким образом, окончился и нашу ничью никто не стал оспаривать. Разинув рты стояли не только охотники во главе с Хальриком, но и Вел Миелт, который, наконец-то, окончательно понял тот факт, что у него вчера действительно не было ни единого шанса хоть как-то преуспеть на дуэли. После всего того, что мы устроили, убедить Хальрика в том, что только один Вел Миелт способен воспользоваться моим трактатом, а с его помощью и остальные охотники смогут достичь такого же совершенства в искусстве поединка, какого достигли мы, было делом двух минут.
Ополоснув в ручейке свои тела, покрытые пылью, ссадинами и кровоподтеками, мы, наконец, поднялись в кабинет Хальрика, где он немедленно вручил Велу бланк контракта. Когда же я сказал старшине охотников что нужен ещё один бланк для Реда Милза, он наотрез отказался, резко сказав мне:
– Мастер Веридор, я не имею ничего против капитана Милза, но охотники не нуждаются в его услугах.