А потому никакой семьи, никакой жены, никаких детей! Даже от родителей бы куда-нибудь съехал, изобразив «ссору насмерть». Не просто так и батю-то посвятил в тему своего попаданства… Надо было бы разыграть все как по нотам! И вообще он бы постарался изображать из себя максимально равнодушного ко всему и нелюдимого человека. И вот настала Долгая зима – и все стало иначе! Потребность в таких мерах отпала, а он получил возможность пожить обычной жизнью… Странная ирония судьбы!
Когда же через часок они пришли домой, их ждала еще одна новость. Батя, который сейчас работал в ночную смену, сообщил о том, что недавно приходил почтальон с телеграммой:
- Колька на побывку приезжает, - объявил Василий Петрович. – послезавтра должен тут быть…
Глава 4
«Мы в землю промерзлую вгрызались лопатами и грелись от холода кострами лохматыми… Дорога железная как ниточка тянется, а все что построено – все людям останется». Сидя около своей палатки, Михаил Пляцковский и не знал, чего ему так прицепилась эта фраза, хотя она ему и понравилась. Еще немного додумать – и ведь неплохой стих получится! А то и песня… и самое главное – жизненная. Вот ведь она – та самая «железная дорога стратегического назначения», что стрелой пролегла через Среднюю Азию… пусть и всего одна из многих, что была построена в этих местах за прошедшие полтора года, но именно она была особенной – ведь она открывала прямой выход на Иран… Теперь идущим на юг и обратно поездам не надо было делать громадный крюк через Чарджоу и Ашхабад, что было весьма немаловажно. Ну и, конечно, по ней можно было доехать до многих новых поселков и даже небольших городков нового сельскохозяйственного района, обеспечить надежную и бесперебойную их связь с остальным Союзом…
Впрочем, сейчас много тут таких дорог было построено – в Южной Казахстан, бывшие Туркменскую и Узбекскую ССР прибыло несколько миллионов эвакуированных из других районов страны – и требовалось обеспечить надежный подвоз всего необходимого и, наоборот, вывоз собранного в этих местах урожая. И самым простым и быстрым средство тут были железные дороги – быстренько покидать военно-полевые «времянки» и ездить по ним, постепенно перекладывая уже капитальные пути. Чем они сейчас и занимались… И вот этим-то ему и довелось заниматься.
Да, не ждал, не гадал он такого поворота в своей жизни… Когда вскоре после землетрясений ему и еще многим работникам культуры пришли повестки о мобилизации – все были в шоке! Особенно с учетом того, что практически всех отправляли или в инженерно-строительные части, или в те же железнодорожные войска. Некоторые и вовсе начали возмущаться, подняли шум, попытались ускорить скандал, но их быстро укоротили. Кое-кого, кто в запале дошел до антисоветских речей и кричал, что не станет заниматься «черной работой» и вообще достоин большего, так и вовсе арестовали и быстренько отправили в лагеря… И вот тогда-то и он оказался в железнодорожных войсках, которым работы было полно по всей стране! Сначала ремонтировали то, что было разрушено в результате землетрясений и оползней. Потом работали над тем, чтобы в условиях Долгой зимы обеспечить бесперебойную работу железных дорог – и это было нелегко! Приходилось то перекладывать вспучившиеся или просевшие участки пути, то ремонтировать разрушения в результате схода лавин, то расчищать переметы или менять лопнувшие болты на соединительных накладках… И все это прямо по морозам!
А потом наступила весна – начиналось короткое и холодное лето 1967 года, и тогда их часть отправили сюда – в Среднюю Азию. И здесь тоже работки было полно! Ведь даже для военно-полевой «времянки» требуется хоть немного подготовить железнодорожное полотно, не говоря уж о капитальной линии! Впрочем, последние-то строить стали уже куда позже… Фактически только в этом году – когда покончили с теми «времянками». А еще ведь некоторые бригады сейчас занимаются перешивкой колеи уже в Иране – уже до самого Тегерана дошли! И в числе тех бригад тоже было некоторое количество мобилизованной творческой интеллигенции… Ведь наступило такое время, когда весь народ должен подняться на борьбу за жизнь.
«И все же надо написать песню про эту стройку!» - глядя на проезжающий мимо «тройник» ВЛ-10Д с коптящими сизым дымом трубами центральной секции, подумал Пляцковский. Даже слова будущей песни словно сами собой складываться стали… «Дорога железная Ирано-Каспийская…» Чем тебе не начало песни? Или лучше Гурьево-Иранская? Ничего, он это еще придумает – и тогда точно песня получится! Живая, настоящая, про саму их жизнь, про тех людей, что работал на этом строительстве… Песня, которая пройдет через поколения – как и сама память о Долгой зиме…