А тем временем бывший торпедный катер, а ныне – флагман пиратской флотилии набирал ход. Занимали свои места артиллеристы – основным оружием нынче стала кое-как прилаженная автоматическая зенитная пушка «Эрликон» времен войны. Ну не торпедами же, в конце концов, топить сразу всех? Да и торпеды нынче – такая ценность, которую и за золотой слиток равной массы не больно-то достанешь. Глядя в иллюминатор на приближающийся силуэт чужого судна, Мустафа уже мысленно потирал ручонки, представляя, сколько всего полезного можно будет сбыть после его захвата… Вот они приближаются все ближе и ближе, вот уже в морской бинокль можно достаточно подробно рассмотреть происходящее на судне. Контейнеры что ли везет? Да плевать! Что бы не было – всего его!
Вот уж его артиллеристы готовятся дать предупредительный залп… Стоп! А это что там виднеется? Что такое? ЧТО?! И вдруг у Мустафы лоб буквально мгновенно покрывается испариной…
- Стоять! – мгновенно оказавшись на палубе, буквально нечеловеческим голосом кричит капитан. – Разворачиваемся и уходим! Немедленно!
Пара минут на то чтобы передать приказ – и вот уж флотилия, сразу убавив ход, начинает перестраиваться в обратный путь. В других условиях, возможно, среди пиратов возникли бы какие-то разногласия, многим не захотелось бы упускать столь, казалось бы, близкую добычу, но сейчас насмерть перепуганный вид капитана ярче любых слов говорил о том, что произошло нечто из разряда «полная жопа», а потому надо не рассуждать, а как можно быстрее выполнять приказ. Уж Мустафу-то пираты знали давно, еще по тем временам, когда не были пиратами. Труса их капитан не праздновал никогда… А, значит, и сейчас это никакая не трусость, а разумная осторожность. И все это время Мустафа вновь и вновь прикладывает к глазам бинокль и смотрит вдаль – на то, как удаляется их несостоявшаяся добыча.
- Что случилось? – когда они уже ушли достаточно далеко, спросил у капитана старший помощник.
- Это советское судно, - мрачно заметил Мустафа. – Причем, у него еще и сопровождающий есть…
- Советское? Тогда понятно, - кивнул старпом.
Ну да, что еще говорить-то дальше? Про подобные встречи они уж слыхали прежде – и ничем хорошим для пиратов они не заканчивались… Если и не потопят сразу, так буквально в тот же день на базу сбросят советских десантников – и бесполезно будет молить их о пощаде. У советских с пиратами разговор короткий – про это уже понаслышались от тех глупцов, кто по первому времени пытался нападать на их суда… Чем бы не закончилось нападение – ничего хорошего из этого получить не получится. Кое по кому, как слышал Мустафа, даже крылатыми ракетами отстрелялись – и выжить там удалось лишь немногим счастливчикам! Но даже там, где поработали десантники, было не сильно лучше. Пусть они и не убивали без крайней нужды баб с детьми, но всех, кого застали с оружием в руках, расстреливали на месте. Как и всех, у кого на плече находили следы от приклада.
Попутно еще советские освобождали рабов и забирали все имеющиеся ценности, но это уж и вовсе мелочь, о которой можно и не говорить. Ведь даже если б этого и не было – много ли мертвым проку с того было бы? А пираты хоть и привыкли рисковать своей жизнью, но то в ситуации, когда этот риск оправдан. Одно дело – рискнуть ради потенциальной хорошей добычи, а другое – самоубиться особо извращенным способом. Вот и сегодня им тоже повезло – шедший в сопровождении советский эсминец просто не стал отвлекаться на мелочевку, которая сама удрала едва осознала, с кем имеет дело…
***
«Вот какой он, значит, тот самый АТСХК», - аж присвистнул от увиденного Михаил. Выглядело оно и впрямь внушительно… Можно сказать, по-советски – с размахом было сделано. А рядом шло новое строительство – плевать, что зима на улице. Собирать на сваях теплицы уже давно привыкли в любую погоду.
- Ну вот и наш автоматизированный тепличный сельскохозяйственный комбинат, - остановив «Волгу» у невзрачного серого здания из железобетонный плит, произнес водитель. – Можно сказать, гордость нашего министерства…
Михаила тут уже ждали… Стоило выбраться из машины, как из здания тотчас же вышел неприметного вида мужичок в шубе и шапке-ушанке, который и направился к ним.