Шахтеры эти.... Не так все приватизировано, менять все нужно!
Алик как то с шахтерами ругался. Долго они требовали за уголь деньги. А Алик им не платил, потому что, на фуй это нужно? Вот они по этому вопросу все ездили и ездили к нему, толпами целыми. Бумажки какие то раскладывают, пальцами тычут, вот мол, получали уголь то, надо бы заплатить. Про шахтеров-работяг истории жалостливые рассказывают, которые в разрезе угольном, в яме в этой от голодухи падают уже, про жен ихних с детишками, которые якобы с хлеба на воду только и перебиваются, бедствует, мол, трудовой народ, отдай деньги, мы хоть часть зарплаты им выплатим. Достали уже. Наконец поняли, что ни фига Алик денег им не даст. А тут и их контору вообще реформировали, приватизировали, так что Алик только руками развел, когда шахтеры в очередной раз приехали. Вот, мол, какая незадача случилась, только хотел вашей шахтерской конторе помощь оказать, деньги вернуть, а тут ее как выясняется обанкроченную, какой то иностранный инвестор выкупает. Так что извините господа шахтеры, сами понимаете, вам бы я еще может и отдал бы денежку, потому, что ценю и уважаю нелегкий горняцкий труд, а каким то иностранным дядям -инвесторам хер. Сам такой, знаю все про это дело, не будет поэтому гаду эксплуататору такого счастья, на шахтерском горбу наживаться! Ишь ты на шахтерские трудовые деньги покушается! Потом политые! От негодования к неизвестному, но сволочному иностранному инвестору, Алик аж затрясся всем своим тучным телом, глазами сурово блещет, зубами скрипит, желваки ходят, усы вздыбились. Страшное дело! Классовый антагонизм! Шахтеры вздохнули, переглянулись, плечами пожали, мол, что же с тобой гад поделаешь? Старший и говорит, ладно мол, хер с тобой, подавись этими деньгами. Обиделся наверное? Алик, как услышал, что с него больше денег требовать не будут, обрадовался, но виду не кажет. Культурно так шахтерам объясняет, мол, ну что вы, не расстраивайтесь так то, я же не виноват, что Ваша контора обанкротилась вся. Уже почти готов был деньги отдать, но не получилось вот. И все равно нужно позитивно мыслить, о добром, о хорошем, я вот предлагаю, например, дружить предприятиями. Тут Алик вспомнил, какой в Казахстане деликатес цениться и озвучил мыслю, мол, вот есть у нас лошадь, приезжайте к нам, половина ваша! А когда у вас лошадь будет, тут уж мы к вам приедем! В гости так сказать! Хоп майли! Жаль все же что вас ликвидируют, так приятно было с вами работать! Прямо удовольствие одно! Шахтеры переглянулись опять, мол, что то не в себе человек. Какая такая лошадь? Какие гости? Нужно ехать побыстрей отсюда, а то это может быть заразное заболевание? А Алик сразу как дверь за шахтерами закрылась, Сане позвонил. Похвастался. Мол, только что сорок миллионов срубил, как с куста! Саня его похвалил, молодец мол, дальше действуй таким же макаром! Никаких им денег! И правильно, вообще то говорил, потому, что как потом выяснилось это он, Саня то есть и был тем иностранным инвестором, который обанкроченных шахтеров, вместе с углем и со всем остальным ихним добром выкупил. Навешали на него еще и долги по заработной плате, дескать, давай, не обостряй тут социальную напряженность, плати, раз разрез за копейки получил. Он прикинул, что к чему, да и согласился. Как приватизировал разрез так сразу и погасил долги по зарплате. Чтобы понимали шахтеры, что пришла новая, светлая и радостная пора в их жизни на справедливого частного собственника работать! А Алику пришлось и разрез этот и шахтеров под свой присмотр и руководство брать. Тоже он, конечно, никого никакими лошадьми угощать не стал, а жалобщиков, которые к нему ездили, уволил по быстрому. Потому, что нету им веры, проявили себя уже с очень некрасивой стороны. Стукачи какие то! С приватизацией этого разреза тоже неприятное происшествие случилось. Шахтерская контора вообще большая была, ну и угольный разрез тоже, получается, был большой, вернее так: контора была большая, потому что разрез был большой, ну и когда пришла пора приватизировать это угольное хозяйство выяснилось, что ни одна инвесторская группировка целиком и полностью все угольное хозяйство под себя подмять не сможет. Оно конечно и аппетит есть, и менеджеры водятся, а вот не получится. Как говорится: «Съест то он съест, да кто ж ему даст»? Одним словом несколько группок потенциальных приватизаторов образовывались, ну конечно все они друг друга « в мордочки» знали и уж тем более знали, что кому из имущества отойдет. Аликовской компашке - самый молодой разрез, с самой лучшей техникой, иностранной, туда чтобы поменьше вкладывать нужно было, другой группировке, более уважаемой, потому что американцами назвались, отошел самый большой разрез, с самым большим в мире экскаватором, что бы черпать уголек б-а-а-льшой лопатой! А третий разрезик, такой, паршивенький, уже соответственно третьей группе достался. Говорят, соседи северные выпросили, они тогда внезапно стали непопулярными, но по старой памяти, решили и их не обижать. Конечно, как при любой дележке мелочь всякая носилась, путалась под ногами, урвать что ни будь, хотела. Дело то это понятное, такая приватизация один раз бывает, кто не успеет, то опоздает, это уж точнее некуда. К разрезам эта мелочь пузатая подступиться уж конечно не могла, не по размеру кусок, вот и хватала, что давали, кто заводик ремонтный, кто депо железнодорожное, кто просто, особенно не мудрствуя, тупо приватизировал паровозы, ну или что там вагоны толкает по железнодорожным путям, вот это и брали. С такими не спорили, понимали, что через некоторое время, потрепыхаются и все равно на четвереньках приползут, вообще за копейки отдадут то, что хапнули. А ведь любому «лоху» известно, что когда ранее купленное перекупает, кто ни будь у первого хозяина, то такой гражданин становиться «добросовестным приобретателем» и ему уже не особенно то страшно, как эта вещь оказалась у продавца, да пусть он хоть вообще ее украл! А «добросовестного покупателя» это не касается! Какие к нему претензии могут быть? Вот то-то и оно, что нету и не может быть никаких претензий, что особенно ценно в случае с имуществом приватизированного государственного горного комплекса. Нет, ну конечно даже подумать страшно, что кто то может всю приватизацию развернуть взад пятками, но все же страховку нужно иметь и на этот хотя и слабо, но все же вероятный случай. И поэтому умные люди снисходительно наблюдали за тем, как мелочь шустрит, куски друг у друга вырывает, иногда даже и с кровью. Но оказывается не все там, в приватизированном «Объединении» были недальновидные такие. Вот снабжен