объясняет, мол, ну что вы, не расстраивайтесь так то, я же не виноват, что Ваша контора обанкротилась вся. Уже почти готов был деньги отдать, но не получилось вот. И все равно нужно позитивно мыслить, о добром, о хорошем, я вот предлагаю, например, дружить предприятиями. Тут Алик вспомнил, какой в Казахстане деликатес цениться и озвучил мыслю, мол, вот есть у нас лошадь, приезжайте к нам, половина ваша! А когда у вас лошадь будет, тут уж мы к вам приедем! В гости так сказать! Хоп майли! Жаль все же что вас ликвидируют, так приятно было с вами работать! Прямо удовольствие одно! Шахтеры переглянулись опять, мол, что то не в себе человек. Какая такая лошадь? Какие гости? Нужно ехать побыстрей отсюда, а то это может быть заразное заболевание? А Алик сразу как дверь за шахтерами закрылась, Сане позвонил. Похвастался. Мол, только что сорок миллионов срубил, как с куста! Саня его похвалил, молодец мол, дальше действуй таким же макаром! Никаких им денег! И правильно, вообще то говорил, потому, что как потом выяснилось это он, Саня то есть и был тем иностранным инвестором, который обанкроченных шахтеров, вместе с углем и со всем остальным ихним добром выкупил. Навешали на него еще и долги по заработной плате, дескать, давай, не обостряй тут социальную напряженность, плати, раз разрез за копейки получил. Он прикинул, что к чему, да и согласился. Как приватизировал разрез так сразу и погасил долги по зарплате. Чтобы понимали шахтеры, что пришла новая, светлая и радостная пора в их жизни на справедливого частного собственника работать! А Алику пришлось и разрез этот и шахтеров под свой присмотр и руководство брать. Тоже он, конечно, никого никакими лошадьми угощать не стал, а жалобщиков, которые к нему ездили, уволил по быстрому. Потому, что нету им веры, проявили себя уже с очень некрасивой стороны. Стукачи какие то! С приватизацией этого разреза тоже неприятное происшествие случилось. Шахтерская контора вообще большая была, ну и угольный разрез тоже, получается, был большой, вернее так: контора была большая, потому что разрез был большой, ну и когда пришла пора приватизировать это угольное хозяйство выяснилось, что ни одна инвесторская группировка целиком и полностью все угольное хозяйство под себя подмять не сможет. Оно конечно и аппетит есть, и менеджеры водятся, а вот не получится. Как говорится: «Съест то он съест, да кто ж ему даст»? Одним словом несколько группок потенциальных приватизаторов образовывались, ну конечно все они друг друга « в мордочки» знали и уж тем более знали, что кому из имущества отойдет. Аликовской компашке - самый молодой разрез, с самой лучшей техникой, иностранной, туда чтобы поменьше вкладывать нужно было, другой группировке, более уважаемой, потому что американцами назвались, отошел самый большой разрез, с самым большим в мире экскаватором, что бы черпать уголек б-а-а-льшой лопатой! А третий разрезик, такой, паршивенький, уже соответственно третьей группе достался. Говорят, соседи северные выпросили, они тогда внезапно стали непопулярными, но по старой памяти, решили и их не обижать. Конечно, как при любой дележке мелочь всякая носилась, путалась под ногами, урвать что ни будь, хотела. Дело то это понятное, такая приватизация один раз бывает, кто не успеет, то опоздает, это уж точнее некуда. К разрезам эта мелочь пузатая подступиться уж конечно не могла, не по размеру кусок, вот и хватала, что давали, кто заводик ремонтный, кто депо железнодорожное, кто просто, особенно не мудрствуя, тупо приватизировал паровозы, ну или что там вагоны толкает по железнодорожным путям, вот это и брали. С такими не спорили, понимали, что через некоторое время, потрепыхаются и все равно на четвереньках приползут, вообще за копейки отдадут то, что хапнули. А ведь любому «лоху» известно, что когда ранее купленное перекупает, кто ни будь у первого хозяина, то такой гражданин становиться «добросовестным приобретателем» и ему уже не особенно то страшно, как эта вещь оказалась у продавца, да пусть он хоть вообще ее украл! А «добросовестного покупателя» это не касается! Какие к нему претензии могут быть? Вот то-то и оно, что нету и не может быть никаких претензий, что особенно ценно в случае с имуществом приватизированного государственного горного комплекса. Нет, ну конечно даже подумать страшно, что кто то может всю приватизацию развернуть взад пятками, но все же страховку нужно иметь и на этот хотя и слабо, но все же вероятный случай. И поэтому умные люди снисходительно наблюдали за тем, как мелочь шустрит, куски друг у друга вырывает, иногда даже и с кровью. Но оказывается не все там, в приватизированном «Объединении» были недальновидные такие. Вот снабженцем там работал один мужичок такой, неказистый сам из себя, не особенно и в глаза бросался, так, скромником ходил. Так вот этот мужичок тоже решил приватизировать, то на чем работал, то есть базу снабженческую и пару станций железнодорожных, ну там было то, километров десять путей. Все рукой махнули, неинтересно мол, пусть приватизирует, раз нравиться. Он и приватизировал. Все права собственности быстренько оформил и хозяйновать начал, впрочем, как и все вокруг. Там тоже много неразберихи было, дело то новое, инвесторы по большей части совсем никакого опыта в шахтерских делах не имели, так что пока осваивали это дело: «методом научного тыка» так сказать, много себе шишек набили. Ну, потом конечно стало все устаканиваться, инвесторы как огляделись вокруг, так и себя даже сами зауважали. Мать их, инвесторов, женщина! Это же надо такое приватизировать! Город, честное благородное слово, город! С железными и автомобильными дорогами, с мостами, с трубопроводами. Все на электрической тяге, все освещено! Экскаваторы, размером с многоэтажный дом, каждый, уголь добывают на дне «ямы», а «яма» эта, ну сам разрез то есть глубины настолько невероятной, что инвесторам страшно было даже представить себе, что кто то мог вообще просто осмелиться начать его рыть! Но это все в прошлом, а сейчас, они, инвесторы все купили, за копейки причем. Так что сейчас они законные хозяева! А поскольку инвесторы, люди восточные и понимают толк в традициях гостеприимства, они в одном невероятно живописном месте, на самом краю разреза очень быстро павильон построили, прозрачный весь, что бы из него было видно самый большой в мире угольный разрез. Эстетика индустриальной мощи, вот как! Рядом мангалы поставили, шашлык-машлык жарить, казаны прикатили, плов делать, вкусно потому что на свежем воздухе кушать, ой бой, пальчики оближешь! Поваров-узбеков привезли и официанток длинногих запустили, чтобы гостей ублажали, принести-поднести там, нужно ведь все. А когда гости приезжали им разрез показывали, хвалились, вот, дескать, какой большой разрез мы сумели приватизировать, а потом заставляли кого рюмку, а кого и целый стакан водки выпить после чего, этот же стакан, только уже пустой конечно, полагалось в разрез кинуть, мол, такая вот у нас, у шахтеров, совершенно особая, исконная шахтерская традиция. Очень хорошо потом деловые переговоры шли, на таком грандиозном фоне, и особенно с соблюдением таких полезных, исконно шахтерских традиций. Одним словом много дел, за всем и не уследишь сразу. Но когда первоначальная эйфория от удачной приватизации прошла стали инвесторы денежки считать, и выяснилось, что не все так гладко. Например, уголь, он только кажется дармовым, а на самом деле его добыть нужно, пустую породу взрывать, потом эту взорванную породу «вскрышу» по-шахтерски, вывозить нужно. А ее много, бля! Вот на вагоны ее, и по местной разрезовой железной дороге, на «отвалы». А на все на это денежка, копеечка, своя инвесторская идет, между прочим. Потом уголь, его тоже нужно сначала экскаваторами добыть, причем желательно, чтобы экскаваторы работали в разных местах разреза, на разных «угольных полях» как местные технари говорят, потому что оказывается в разных местах уголь разный бывает, ну «зольность», еще там какие то заморочки. Аллах лучше про все это знает, но местные технари еще объясняют, что нужно обязательно весь добытый уголь через «усреднитель» пропускать, ну чтобы очень уж большие глыбы разбивать, а мелкие перемешивать. И только потом, уголь на вагоны грузят и вывозят продавать. И тут инвесторов неприятно поразило еще одно обстоятельство, оказывается уголь то с разрезов о-го-го как дорого стоит вывезти! Основная часть затрат-транспортировка! Одним словом покумекали и решили с железнодорожниками встретиться, ну уболтать их, чтобы цены на транспортировку угля не задирали. Созвонились, встречу назначили в своем любимом павильоне: «на берегу разреза» так сказать. Выпили, закусили и путейцев на откровенность вывели, а те пьяненькие, себя в грудь бьют, божатся, что не они это цены задирают. У них тарифы существуют, которые изменять нельзя ни в коем случае, не частная лавочка это потому что, а железная дорога, организация, свято чтящая заветы товарища Кагановича. Так что в месте, где им передают уголь, начинают их тарифы капать, а вот что до этого момента происходит, они не знают, потому что их пути начинаются только на станции «Товарная», а что там, за ее пределами твориться они сказать не могут, так как железнодорожниками рождены, железнодорожниками воспитаны, с младенчества грудь железнодорожной матери сосали и потому твердо уверены, что: «За пределами железной дороги жизни не