т все, пьянствую, бранконьерничают и разврату предаются в рабочее время. Мол, вот какие у этих Черных кадры, все ведь по ветру пустят! А у нас специалист на специалисте и специалистом погоняет, и все ангельской сущности и наружности, вот! Юристы собрания акционеров готовят, чтобы выкинуть этих никуда не годных иностранных инвесторов. Саня сам, уставший, но с улыбкой на лице, водит всяких солидных людей на частные беседы, обещает, что то. Алик его догнал, за рукав, взялся... Саня чуть в обморок не упал, как его увидел. Ты то, мудак, что здесь делаешь? Алик ему и стал было рассказывать, что вот, мол, уволился, я..., но Саня дальше и слушать не стал, зашипел на Алика, дескать, ты, что сделал, .ука, .идар, тебе сказали, где сидеть?! Мы уже все спланировали, .лядь! Победим вот-вот, а ты че творишь!? У.бывай отсюда на фуй, обратно, и жди там известий. Не исполнишь, действительно физдец тебе придет. Алика опять в машину посадили, в аэропорт отвезли, в самолет кинули, вот он опять на место прилетел, и поехал к другу своему, Алмазу, рассказал ему все. Про задание Сани, про увольнение свое. У Алмаза хоть и у самого проблемы были такие же, однако он тверже держался. Не бросил Алика, помог, охрану дал. Вот Алик, помолясь Аллаху, в пять утра, темно еще было, по осенней утренней свежести, с выключенными фарами на двух машинах с бригадой охранников подлетает к воротам. Ну, там резко все было. Алмазовскские охранники ворота захватили, сонного бывшего Аликовского охранника пинками отогнали. Алик на территорию, заехал, из машины выскочил и в кабинет свой залетел. Даровал Всевышний победу над изменниками и клятвопреступниками, Аллаху акбар! Там и засел, в родном то кресле, правда протер его сначала и молитву от нечистого прочитал. Дал указание, чтобы самозванного директора Алмазовские охранники ни под каким видом в кабинет не пускали. Сидит, ждет. Тут слышит шум, крики всякие, звуки ударов по чему то мягкому, но выходить не стал, потому, что опасно оказывается кресло то бросать, даже и на небольшое время. Потом ему доложили, что самозванец прорваться пытался, он оказывается, не успел просто. Он домой потому, что ночевать ездил, удобства, видишь ли, любил, вот и проспал свое кресло. Когда Алик на территорию ворвался ему, конечно, позвонили, он примчался, да поздно, занято и кресло и кабинет и Алмазовские охранники, крупные такие парни, его со снабженцем молодым, в коридор выкинули и шаполоков накидали, как их Алик перед этим особо попросил. Алик тоже времени зря не терял, написал приказ, в котором снова уволил этого самозванца и снабженца-подонка, а себя опять назначил на должность президента. Сойдет на первое время. Сане позвонил, так, мол, и так, тот похвалил, сказал, что бы держался и ждал подкрепления. Утром работяги на работу пришли и опять узнали, что ночью у них власть снова переменилась. Алик вернулся, на крыльях ночи, как демон мщения. Работяги не поняли ничего, плечами пожали и дальше пошли гайки крутить. Им потому, что без разницы было, кто там, чего делит, главное, чтобы зарплата была. Самозванец не угомонился все же, из кабинета напротив технаря главного выкинул и там окопался, Алику звонил оттуда, угрожал, ИТРовцев вызывал, требовал, чтобы его директором признали, и Алика опять уволил, а себя восстановил. Алик его тоже еще раз уволил на всякий случай, а себя снова восстановил. Жалкие попытки делал самозванец, потому, что место красит человека, все же не из директорского кабинета его приказы исходили и не в директорский кабинет он людей на беседы вызывал! Не авторитетно действовал! ИТРовцы совсем уже запутались, кто у них директор, но нашли выход из положения. Все бумаги в двух экземплярах делали, одна за подписью Алика, другая за подписью самозванца. Потом зайдут, сначала у одного директора подпишут, отметятся, что преданны мол. Потом у другого, тоже, мол, и здесь преданны. Но хоть Саня и обещал, что скоро победа, мол, будет, а пришлось Алику чуть не две недели пострадать таким образом. Он, правда, сообразил, что если что не так получится, нужно прикрыться, чем ни будь. Ухо себе перевязал бинтом, всем сказал, что воспалилось ухо, на нервной, дескать, почве и больничный лист себе оформил, про временную нетрудоспособность, в связи с воспалительным заболеванием уха. Рядом с мозгом оно, между прочим. Ну, это, если кто потом спросит сурово, мол, ты чего там творил, Алик? А Алик им ответит, а я, что, у меня воспаление было, в это время, я головой болел, вот! Не могу отвечать ни за что, температура была высокая! Справка есть! Питаться старался тоже в кабинете, а поскольку поваренок, племянник Бишкекский пропал неизвестно куда, то горячей еды не было, колбасой даже приходилось завтракать, противной Аллаху, потому, что в местной колбасе, кроме мяса нечистого животного и сои, нету ничего. Алик даже с муллой посоветовался, про это дело, но тот его успокоил, что мол, если Алик считает себя воином в битве, то можно ему и колбасу кушать, только не нужно читать, про состав из чего она сделана. Мол, не знал, что кушал, отмолить потом неумышленное прегрешение всегда можно. Еще погода здешняя тоже жуть наводит, осень, дожди льют, опавшие листья везде в лужах валяются, грязь, промозгло все. До того тоскливо, что даже секретутки не возбуждают, да, откровенно говоря, вообще не привлекают! Алик даже стал подумывать, что все, дескать, накрылась его сексуальная жизнь, как в том стишке, похабном: «Наступила осень, отцвела капуста, у Алика пропали половые чувства, выйдет на дорогу. фуй опустит в лужу, все равно, до лета, никому не нужен»! Вот до чего работа иногда доводит! Бросить бы это все, думал Алик, грустно рассматривая выковырянную из носа козявку, и уехать бы в солнечный Бишкек, а нельзя вот, попал в передряг, блин. А враги уже совсем одолели, видать предчувствовали скорую кончину своей аферы. Они и звонили и письма писали, насчет того, чтобы Алик убирался, значит, потому, что он не директор вовсе, а аферист. Рубен этот даже Президенту письмо написал, про то, как он его лично уважает и готов в социальную сферу независимой республики аж целый миллион долларов США вложить. Если ему, конечно, еще дадут на предприятиях порулить. Не ответил Президент этому самому Рубену. Проигнорировал. Алик оказавшись в такой передряге, хоть и трусил жутко, сам понимая, что торчит посреди этой холодной, серой, дождливой осени, как не к месту возбужденный член, ни удовольствия получить, ни спрятаться, внимание только привлекает, но уже закостенел, потому, что какая разница где физдюлей получать, от этих, или от Сани? Попал если в такую игру: «стой на месте, иди сюда», чего уже метаться. В конце концов, все в руках Аллаха, как он решит, так и будет, а ... эти и прихвостни их не властны над душой и телом истинного правоверного. Предпринял все же свои меры, дал указания, чтобы им секретутки отвечали, что Алик на больничном, а Алмазовские охранники посетителей к нему не пускали. Потом подмога приехала, серьезный один мужчина. С ним еще группа. Собрали собрание Акционеров. На собрание от братьев Черных сам Местечкин прилетел, «ас корпоративного права», как он сам себя называл, по кличке «пять штук баксов», это потому, что он куда приезжал, дешевле стоимостью, за сутки, гостиничный номер не брал, отказывался, не по чину мол. Там объявили, что поскольку два представителя «Джапан Хрома» присутствуют, с одинаковыми полномочиями, то, значит, ни один голосовать не может. Собрание, значит, закрыто. Местечкин че то не понял ничего и в Москву улетел, обратно. Два дня только гостиница местная, с этого Местечкина богатела, зато уж план за месяц точно выполнила! Ну, потому, что этот самый «ас корпоративного права» когда приехал, в гостиницу зашел и администраторшу спрашивает, сколько, стоит самый дорогой номер? Администраторша и брякнула, пять тышь! А что мужчина приехал холеный, пальто у него кашемировое и портфель кожаный, ему эти пять тыщь заплатить, раз плюнуть! Ну Местечкин и не подвел, портмоне вытащил да за десять тысяч долларов, номер в местной гостинице и снял на два дня! Главное все тот же номер, который в пять тысяч местных денег, ценили, оказывается в действительности во много-много раз дороже стоит! Вот что значит грамотный менеджмент и маркетинг! Потом администраторша с директором гостиницы передрались, когда деньги эти делили, ну ведь не кассу же их ложить, правильно ведь а? А тут потихоньку новое собрание собрали, там все правильно порешили, признали Саню главным хозяином, а Алика натуральным президентом-директором, самозванца велели не пускать больше на территорию и дальше поехали порядок наводить. Племянник-поваренок, опять объявился, он оказывается в это время тоже болел, где то , плов, шашлык-машлык приготовил, Алик угостил уважаемых людей на дорожку, и провожать вышел. Смотрит около ворот проходной, самозванец орет, руками машет, решетку дергает, охрану отталкивает. Пройти хочет на акционерное собрание тоже, поучаствовать. Лошара. Алик сделал вид, что не заметил его. А всех уважаемых людей проводил, с каждым за ручку попрощался преданно при этом в глаза смотря, и в след им помахал тоже, пока машины не скрылись из вида. Потом, вздохнул, ухо размотал, оно потому, что выздоровело уже. Главного охранника подозвал, спрашивает у него неторопливо, солидно так, это что там за крик-шум на проходной, что за непорядок? Главный охранник уже понял все, в глаза тоже заглядывает, сообщает, это ... тот самый, ну